Жил-был в страшной довоенной Латвии деревенский парнишка Вася Кононов. Так и прозябал бы он всю жизнь под гнетом буржуазно-националистического режима, да вот нагрянула в 1940 году с востока долгожданная советская власть. Не растерялся Васятка: вступил в комсомол и даже стал местным комсомольским вожаком. Короче, конкретно в люди парень пошел. Да вот беда: только-только стали республику обустраивать, от антисоветского элемента очистили (аж 15,5 тысяч выслали 14 июня 1941 года) – тут-то Гитлер и нарушил мирный труд советских людей. Вася опять не сплоховал: уже в июле 41-го драпанул вместе с героической красной армией – видать, оставаться в Латвии комсомольскому активисту было совсем не с руки, поди, наактивничал там изрядно. Потом Вася полгода учился в далеком Ижевске на красного партизана. Если конкретно – на подрывника. И если уж совсем конкретно – партизан тогда и потом готовил известный товарищ Берия, т.е. организация, которую в народе ласково называли Лубянкой. Короче, стал комсомолец Кононов чекистом-террористом.
В июне 43-го новоиспеченный партизан Кононов выпрыгнул с парашютом с самолета «Дуглас». И где же он приземлился? Конечно, в хорошо знакомой ему Латвии, причем в родной местности – в Латгалии. К 1944 году Кононов уже командовал партизанским отрядом. Говорят, много немецких эшелонов под откос пустил. Но главный свой подвиг Кононов совершил в латгальской деревне Мазие Бати (Малые Баты).
Заковыка в том, что отношения Кононова и его отряда с местным населением категорически не складывались. Это была не редкость в истории т.н. партизанского движения, а точнее в истории чекистских спецбанд, действовавших в немецком тылу. Писатель и историк Владимир Батшев убедительно доказывает, что главной задачей партизан было «уничтожение предателей» и всяческое препятствование налаживанию в немецком тылу нормальной человеческой жизни. Ну не мог товарищ Сталин позволить, чтобы при немцах народ жил лучше, чем при большевиках – а ведь так и жил, сволочь, как показывает пример Локотской автономии. И для недопущения такого явного антисоветского безобразия были буквально все средства хороши – вплоть до лютого террора в отношении собственного народа с переодеванием «партизан» в немецкую форму. Я писал об этом подробно в статье «Вспомним ту осень!». В ней, в частности, я привожу свидетельство Владимира Буковского о неистребимой склонности чекистов к веселому маскараду с использованием мундиров вермахта и СС.
Короче, отношения партизан со своим народом совсем не складывались. Не помогало и то, что Кононов был местным уроженцем. Возможно, это обстоятельство, напротив, даже осложняло ситуацию – люди могли помнить предвоенную комсомольскую деятельность нашего удалого Васи. Таких комсомольцев и в России тогда не шибко любили, не то, что в Латвии. В общем, народ хотел нормально жить, а сталинские бандиты-террористы нормально жить никак не давали. Что оставалось делать селянам? Разумеется, искать защиты у немцев, рискуя попасть в разряд «предателей» и «полицаев». Это и произошло с жителями Малых Бат. Точно известно, что «Малые Баты не были включены в список опорных пунктов полиции немецкого оккупационного управления данного района, и ни один из жителей, убитых в этой акции, не был мобилизован в действующую службу и не состоял в милитаризованных формированиях немецких оккупационных властей».
Девятерых жителей села Малые Баты Кононов с подручными уничтожил по решению «партизанского суда» как «полицаев». Это произошло в мае 1944 года. При этом в «полицаи» попали три женщины, одна из них на девятом месяце беременности. Из девяти человек пятеро были расстреляны, а четверо сожжены заживо, включая беременную женщину. Она сперва выбралась из пламени, но красные герои решительно затолкали ее обратно в огонь. Все люди Кононова были одеты в немецкую форму – возможно, поначалу «акцию возмездия» хотели, как обычно, списать на зверства оккупантов. Так же потом в Западной Украине будут зверствовать чекисты, переодетые в форму УПА, возбуждая в народе ненависть к «бандеровцам».
Кстати, вскоре, в том же 1944 году, Латгалия весьма тепло встречала отступавших на запад власовцев. Натуральным деревенским пивом угощала этих настоящих русских ребят. Очевидно, здесь есть определенная «заслуга» партизана Кононова…
Есть явления, фокусирующие сущность того или иного государства, его смыслов и ценностей, цивилизационных устремлений. Таким явлением стала недавняя гибель президента Польши Качиньского, когда Интернет высветил поистине людоедский лик типового россиянина. Таким же явлением, и даже в большей степени, остается дело «ветерана Кононова». Латвийский журналист Дидзис Мелькис пишет: «Как показывает постановление Большой палаты Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) по делу Василия Кононова и реакция на него официальной Москвы, моральный рубеж между Европой и не-Европой совпадает с восточной границей Латвии».
Именно так. Ибо, кто такой Кононов? Ответ на этот вопрос является сегодня тестом на цивилизационную идентичность и просто на душевное здоровье. Нормальному человеку очевидно: Кононов – чекистский палач, подлый и циничный убийца, позор русского народа. Ведь, скажем, не делает же Америка кумира из лейтенанта Келли – "героя" вьетнамской деревни Сонгми. Америка лейтенанта Келли стыдится, предпочитает его не вспоминать. А путинская Россия изо всех сил делает Кононова одним из символов «великой победы». И это – диагноз. Мы – глубоко больное общество. Причем, опасное для окружающих. Защищая Кононова, Эрэфия подтверждает свою генетическую связь с людоедским сталинским государством. Защищая Кононова, нынешняя Россия защищает не просто «великую победу» как свой базовый миф. Защищая Кононова, нынешняя Россия отстаивает сталинизм как принцип и систему. Агрессивно расписывается в генетическом сталинизме. А значит мы вне цивилизованного мира.
Где, в какой нормальной стране в таком праведном раже защищают убийц, палачей и садистов? Российский Совет Федерации осудил недавнее решение ЕСПЧ, согласно которому Кононов является военным преступником. Еще этой зимой щедрый столичный мэр Лужков отвалил на «правовую поддержку» закоренелого красного бандита пять миллионов рублей. Главные российские телеканалы с пафосом защищают «ветерана» от «латвийского неонацизма». Как и три года назад, во время битв вокруг пресловутого «бронзового солдата», кремль спустил с цепи своих слюнявых шавок – «нашистов»: «К посольству Латвии вышли 100 активистов движения “Наши” в судейских мантиях и масках с портретами 14 судей Страсбурга, признавших законным обвинение в геноциде ветерана Василия Кононова, воевавшего против фашистов. Переоблаченные “Страсбургские судьи” потребовали у правительства Латвии вознаграждения, которое они отработали, признав преступником человека, боровшегося с нацистами». Можно лишь поражаться этой особо ублюдочной поросли конформистов, чей подлый типаж уже оставил далеко позади знаменитый брежневский комсомольский актив. И главное – начинается чуть ли не всероссийский сбор подписей в поддержку Кононова. Не удивлюсь, если подпишется вся Россия, не сознавая, что выносит себе исторический приговор…
Чем закончить? Несколько слов по адресу президента Латвии Валдиса Затлерса. Что он делал на Красной площади 9-го мая? Разве он не понимает, что «день победы» - это, по существу, праздник кононовых? Разве не в результате этой «великой победы» из Латвии в 1949 году было депортировано свыше 44 тысяч лучших латышей? Разве не в результате этой «великой победы» Латвия снова стала советской колонией? Странно, что эти вопросы латышу Затлерсу задаю я, русский…
P.S. Лужков, переименуй станцию метро «Партизанская» в «Кононовскую». Может пройти «на ура». Спеши.
среда, 26 мая 2010 г.
суббота, 22 мая 2010 г.
За русский народ!..
24 мая 1945 года на кремлевском приёме в честь командующих войсками красной армии Сталин произнес свой знаменитый тост за здоровье русского народа. Этот небольшой текст и поныне остается своеобразной мантрой патриотов, видящих в нем свидетельство особой любви Сталина к русскому народу, а также исторический документ, подтверждающий дальнейшую «русификацию» большевизма, якобы начавшуюся еще в предвоенные годы. Эта публика традиционно млеет при виде сталинских погон и сталинских попов с советскими орденами на рясах…
Сталин сказал (цитирую по газетному отчету):
«Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа, и прежде всего, русского народа.
Я пью прежде всего за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание, как руководящая сила Советского Союза среди всех народов нашей страны.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он — руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.
У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941—42 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества — над фашизмом.
Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!
За здоровье русского народа! (Бурные, долго несмолкающие аплодисменты)».
Итак «вождь и учитель» сказал русскому народу свое царское «спасибо». В чем же это «спасибо» выразилось реально? Как ощутил на себе сталинскую любовь и уважение «руководящий народ»?
Уже в следующем, 1946 году, российскую деревню поразил голод. Его причины зачастую видят исключительно в последствиях войны, но верно ли это? По мнению исследователей, голод 46-го года был вызван, прежде всего, антинародной политикой сталинского государства. Историк В.Т. Анисков указывает, что «…после войны государство не создало для крестьян даже самого минимального страхового нормирования по поддержанию их питания на случай недорода, авральных безвозмездных поборов и пр., поэтому настоящим бедствием для села обернулась не столь уж грозная для нормальных условий засуха 1946 г., приведшая к массовому голоду и обострению социальной ситуации в деревни». Сталин пошел по накатанному пути мобилизационных методов, тогда как, по мнению историка, требовался «поворот, подобный тому, который был предпринят после гражданской войны при переходе к нэпу, да еще более глубокий, последовательный, с учетом реальной практики и потому необратимый».
Исследователь А. А. Ильюхова рисует емкую картину жизни тех лет: «…материальная неустроенность, голод 1946 г., “завинчивание гаек” сталинским режимом, тяжкий труд при скудном вознаграждении. Тяжелее всего в те годы жилось деревне. Правительство страны осуществляло восстановление народного хозяйства (прежде всего промышленности), в том числе за счет деревни, по сути, за счет ее ограбления (выделено мной – А.Ш.). Отсюда низкие темпы восстановления всего сельского хозяйства и уровня жизни крестьян. Мирная жизнь не принесла крестьянам реального улучшения положения. Большинство, как и в годы войны, жили не просто бедно, а нищенски, буквально выживали. И так в течение многих лет. Это не подвиг деревни, а ее трагедия». Добавим, что в итоге к 1950 году сельское население по сравнению с 1940 годом сократилось вдвое.
Историк приводит сводку Управления МГБ Смоленской области «О реагировании населения области по проводимым хозяйственно-политическим мероприятиям и отдельным вопросам материально-бытовых условий на селе» за 1-е кварталы 1945—1949 гг. Как видим, товарищ Сталин пристально присматривал за горячо любимым «руководящим народом», с которого его баскаки буквально снимали последнюю рубашку.
«”В нынешнем году окончательно истрепал свои нервы, одним словом переживание за переживанием. По мясопоставкам только с большими трудностями успел уплатить мясо 40 кг. за 1948 г. и начал платить за 1949 г., которую уплатил 15 кг. 26 февраля приносят мне извещение на уплату мяса за 1946-1947 гг. - 80 кг. и в тот же день делают опись моего хозяйства, предупредили меня, если не уплачу к 20 марта, то 20 марта будет изъято имущество”. (Духовщинский р-н, п/о Загусенье, дер. Федяево).
“Целый год не видим куска хлеба. Налог 800 руб., мяса 54 кг, яиц 75 штук, картофель 364 кг. За налог приходят и забирают последнюю тряпку и рубашку”. (Захаринский с/с, дер. Абрамково, ЛПС).
“Чуть забудешь об одном, начинается другое. Толкают: плати мясо, давай заем, а чем платить? Грозят взять корову. У нас нет за душой ни копейки, даже нет денег на соль. Похоже, своей смертью не умереть, так тяжело жить”. (Ельнинский р-н, Шунаренский с/с, дер. Брынь).
“Приехали к нам, забрали хлеб, тряпки. Маму оставили не при чем. Жить просто невозможно. Здесь разбирается каждый по-своему, по своей воле, плохо беззащитным жить”. (Монастырщинский р-н, Барсуковский с/с, к-з “Новоселье”)».
В сводке приводятся многочисленные высказывания колхозников, доведенных до отчаяния подпиской на пресловутый добровольно-принудительный заем, проводимой даже до указания правительства.
«”... уже спрашивают заем, а у меня денег нет. Козы нет, чтобы прожить. Неужели мне вести продавать корову, которую насилу дождалась!”. (Ельнинский р-н, Рождественский с/ с, дер. Усово).
“... одного займа на 1949 год - 200 руб. преподнесли. ...”. (Ельнинский р-н, Вербиловский с/с, дер. Сигарёво).
“Уже распределили заем и нужно собрать к маю. Матери принесли 100 руб. [займа]. Здесь распределяют по дворам...”. (Хиславичский р-н, дер. Кожуховичи).
”Сегодня в сельсовете раскладывали заем и на меня наложили 200 руб., пришлось поругаться, а на Черниху 100 руб., а потом преподнесут налог. И не знаешь, что делать”. (Вяземский р-н, Лосьминовский с/с, дер. Леонидово)» («Российская деревня после войны. Положение в деревне глазами крестьян»).
«Новая газета» пишет: «Обожатели Сталина, заставшие время до 1953 года в более или менее сознательном возрасте, не могут не помнить регулярные принудительные подписки на всяческие займы, а молодым и представить невозможно трагедию семьи, вынужденной отдавать нищенскую зарплату на постоянное укрепление чего-то там…».
Вдобавок, «в конце 40-х гг. были обложены высокими налогами приусадебные участки. Крестьяне стали избавляться от скота, вырубать фруктовые деревья, так как платить налоги им были не по карману».
Ничуть не лучше, чем в Центральной России, было положение колхозников и в Сибири, традиционно зажиточной и непосредственно непострадавшей от войны.
В Сети есть отличная работа старшеклассницы Юлии Мизоновой, рассказывающая о жизни сибирской деревни в послевоенные годы. Что ценно, очерк, представленный на Всероссийском конкурсе исторических работ старшеклассников, основан на воспоминаниях земляков Юлии, в том числе ее родственников.
Юлия рассказывает:
«Первый послевоенный сев проходил в очень тяжелых условиях. Истощенные женщины, подростки, и старики не справлялись с работой (благодаря сталинско-жуковским методам ведения войны, мужское население русской деревни, составлявшее до 80 % действующей армии, было практически выбито – А.Ш.). Семян не хватало.
Государство, покупая по твердым ценам сельскохозяйственную продукцию, компенсировало колхозам лишь пятую часть расходов на производство молока, десятую часть – зерна, двадцатую – мяса.
Колхозники на трудодни практически ничего не получали, хотя работали по десять – двенадцать часов в сутки (годовой заработок колхозника по трудодням тогда равнялся зарплате рабочего за месяц – А.Ш.). Вспоминает Шахова Александра Николаевна: “Работа в колхозе была тяжелая. Зимой, по пояс в снегу, заготовляли бревна в лесу или молотили зерно цепами в подтоварниках (помещение, где обмолачивали зерно).
Весной пахали на коровах и лошадях землю. Вручную засевали поля. Один человек пашет, двое идут за ним и раскидывают зерна по пахоте.
Летом косили траву для скота литовками. Сенокосы и поля были далеко от села, поэтому жили на заимках. Домой нас отпускали раз в две недели. Пройдем пешком 10 – 15 километров, помоемся в бане, а еще хочется сходить в клуб. В клубе попляшем немного, споем 2-3 частушки и обратно, чтобы успеть с восходом солнца выйти на работу. Часто даже не удавалось поспать. У многих были коротко подстриженные волосы, потому что вши заедали. Одежонка на нас была плохая: старенькие пимы или чирки, довоенная телогрейка, да старенький платок, сменного белья не было, вот ели нас вши.
В начале 60-х. годов создали МТС, нам в колхоз дали трактор, стали разводить лошадей - жизнь понемногу налаживалась”.
От своей прабабушки Почекутовой Анны Иннокентьевны я узнала, чем питались жители нашего села после войны. “С едой было тяжело, особенно ближе к весне, когда картошка заканчивалась. Зимой ели картошку с черемшой, пекли драники. Ржаную муку заваривали кипятком, добавляли воды, и если было, то немного молока. Получалась болтушка.
Весной собирали и ели крапиву, щавель, черемшу, пучку, петушки, корни сараны. Черемшу заготавливали на зиму. Летом собирали грибы, ягоды, орехи”.
Бичом сибирских крестьян стала септическая ангина - заболевание, регистрируемое только во время голода. Многие истощенные жители села выходили на поля и собирали, лежавшие под снегом, колоски. Голодавшие не знали, что на лежащем под снегом зерне прорастает особый вид ядовитых грибов, вызывающий эту страшную болезнь. Ее признаком были судороги, шла носом кровь, распад мягких тканей, после чего наступала смерть.
“Мне было 13 лет и всегда хотелось есть, - рассказывает Дина Демьяновна, - семья у нас была большая (7 детей), тятенька (отец) погиб на фронте, а мама получала всего 400 грамм муки в день. Весной в колхозе начинался падеж скота от голода. Мы ночью с братом ходили за мясом. Отрубим топором несколько кусков мяса и несем домой. Ничего вкуснее этого вареного мяса я больше никогда не ела. (Улыбается сквозь слезы Дина Демьяновна.) Я никому об этом не рассказывала, стыдно было, но в то время хотелось есть. Мы рано пошли работать в колхоз. Выполняли разную работу. Весной мы обмолачивали снопы в подтоварнике, и Настя, моя старшая сестра, насыпала в чирки зерна, чтобы унести домой. Об этом кто-то сказал участковому милиционеру. Настя спряталась от него в чей-то бане на берегу реки. Он ее не нашел и три дня караулил, но так и не смог поймать. Это спасло ее от тюрьмы, а то дали бы 10 лет”».
Вдумаемся: три дня сталинский мент караулил голодную русскую девчонку – горсть зерна взяла у великого государства. «Руководящий народ»…
Юлия Мизонова делает зрелый вывод, основанный на мнении людей старшего поколения:
«Наверное, послевоенного голода можно было бы избежать, если бы жители сельской местности имели возможность полнее использовать ресурсы своего личного приусадебного хозяйства. Но Сталин пришел к необоснованному выводу, что размеры личных подворий крестьян слишком велики и это отрывает их от работы на общественных полях.
Во время Хрущева жизнь стала лучше. Разрешили приусадебное хозяйство, держать одну корову, одну свинью, одну овцу. Наступила оттепель» (Ю. Мизонова. «Жизнь в деревне после войны»).
Благодетель Хрущев. «Одну корову, одну свинью, одну овцу» разрешил держать, но все равно не дотянул до показателей уровня жизни крестьян знаменитой «Локотской республики» - антисоветского автономного образования в немецком тылу в 1941-43 гг. (там размер подушного земельного участка для каждого жителя составлял 10 гектаров, у каждой сельской семьи была корова, не говоря уже о козах, свиньях и птице; процветала торговля). И "пачпорт" демократ Хрущев деревне так и не выдал. Как известно, еще со времен коллективизации колхозники не имели паспортов, будучи, по сути, государственными крепостными. И это большая часть населения страны! Вот уж воистину «страна рабов, страна господ». Даже после «великой победы», оплаченной прежде всего «пушечным мясом» русской деревни, Сталин не отблагодарил своих крепостных, не дал им волю. Уже в космос совок летал, а в стране все еще царили крепостнические порядки. Лишь в 1974 году постановлением Совмина СССР на сельскую местность распространили общегражданскую паспортную систему. Однако выдавать паспорта в деревне стали лишь в 1976 году, и этот процесс затянулся аж до 1989 года – чуть ли не до распада СССР…
Сталин не только не выдал паспорта колхозникам после войны – он еще более усугубил феодальные порядки в деревне. В 1948 году появился указ, «по которому собрание колхозников наделялось правом по общественному приговору высылать в отдаленные районы СССР на 8 лет членов колхоза, не выработавших норму трудодней. Надо сказать, что власть здесь вернулась к дореволюционной норме, когда сельский сход имел право своим общественным приговором высылать злостных нарушителей общественного порядка в Сибирь – из шедших по нашей Владимирке в ссылку таких чуть ли не половина. Но есть разница и существенная: сельский сход был вполне самостоятельным в своих решениях (не без оглядки, правда, на помещика или ближайшего чиновника), на колхозных же собраниях обязательно присутствовали и задавали тон представители райисполкома и райкома партии. Не в этом ли причина единодушия при вынесении колхозниками приговоров – всегда, без исключения, единогласно и под бурные аплодисменты.
Общее впечатление от хода претворения в жизнь этого Указа таково, что выполнялся он только в 1948 года (июнь – июль) и очень редко (буквально, несколько случаев) в 1949 году. Одним словом – компанейщина чистой воды. Велико число ошибок. Из почти тридцати высланных, десять общественных приговоров признаны (по протестам прокуроров, по проверкам проведенным Мособлисполкомом и т. п.) ошибочными. Правда, проверки и оформление документов требовали времени и высланные возвращались на родину через три и более лет работы на рудниках, приисках, шахтах Сибири».
Сталинский тост предельно циничен и ядовит по своему смыслу. Это антирусский тост. Не слышать его явно антирусского, издевательского звучания могут лишь деревянные уши наших патриотов. Сталин почти открыто издевался над своими рабами, чье пресловутое «терпение» многократно превзошло все его ожидания. Между тем, молодой русский фронтовик Александр Зиновьев, будущий философ и писатель, хорошо понял товарища Сталина. В результате появилось замечательное, беспощадное стихотворение, за которое Зиновьев чуть не поплатился свободой, а, возможно, и жизнью. Особое значение этих стихов в том, что они написаны, повторяю, фронтовиком.
Итак, Александр Зиновьев:
«Вот поднялся Вождь в свой невзрачный рост
И в усмешке скривил рот.
”Поднимаю, - сказал, - этот первый тост
За великий русский народ!
Нет на свете суровей его судьбы.
Всех страданий его не счесть.
Без него мы стали бы все рабы,
А не то, что ныне мы есть.
Больше всех он крови за нас пролил.
Больше всех источал он пот.
Хуже всех он ел. Еще хуже пил.
Жил как самый паршивый скот.
Сколько всяческих черных дел
С ним вершили на всякий лад.
Он такое, признаюсь, от нас стерпел,
Что курортом покажется ад.
Много ль мы ему принесли добра?!
До сих пор я в толк не возьму,
Почему всегда он на веру брал,
Что мы нагло врали ему?
И какой народ на земле другой
На спине б своей нас ютил?!
Назовите мне, кто своей рукой
Палачей б своих защитил!”.
Вождь поднял бокал. Отхлебнул вина.
Просветлели глаза Отца.
Он усы утер. Никакая вина
Не мрачила его лица.
Ликованием вмиг переполнился зал...
А истерзанный русский народ
Умиления слезы с восторгом лизал,
Все грехи отпустив ему наперед».
«Отпустил» ему наперед и голод 46-го года, и всю драконовскую послевоенную политику в отношении деревни. И Сталин это знал. «Никакая вина не мрачила его лица». И в очередной раз он поступил с «руководящим народом» как с рабом, который все стерпит. Как с неприхотливой рабочей скотиной, способной пахать на износ и при этом крайне дешевой по содержанию.
Под словами Сталина в стихотворении Зиновьева могли бы подписаться и Иван Грозный, и Петр Первый, и Николай Первый… да все многовековое Российской государство. Думаю, охотно подписался бы и Путин - его лицо тоже ничто не мрачит. Это стихотворение – манифест вечного отношения России к русским. Но проблема не в начальстве, не в барине, не в царе. И даже не в палочной природе российской государственности. Проблема прежде всего в тех самых «слезах умиления» и в «грехах, отпущенных наперед» его величеству Государству, Империи, Вождю.
То есть проблема в нас.
Apr. 29th, 2010
Сталин сказал (цитирую по газетному отчету):
«Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа, и прежде всего, русского народа.
Я пью прежде всего за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание, как руководящая сила Советского Союза среди всех народов нашей страны.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он — руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.
У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941—42 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества — над фашизмом.
Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!
За здоровье русского народа! (Бурные, долго несмолкающие аплодисменты)».
Итак «вождь и учитель» сказал русскому народу свое царское «спасибо». В чем же это «спасибо» выразилось реально? Как ощутил на себе сталинскую любовь и уважение «руководящий народ»?
Уже в следующем, 1946 году, российскую деревню поразил голод. Его причины зачастую видят исключительно в последствиях войны, но верно ли это? По мнению исследователей, голод 46-го года был вызван, прежде всего, антинародной политикой сталинского государства. Историк В.Т. Анисков указывает, что «…после войны государство не создало для крестьян даже самого минимального страхового нормирования по поддержанию их питания на случай недорода, авральных безвозмездных поборов и пр., поэтому настоящим бедствием для села обернулась не столь уж грозная для нормальных условий засуха 1946 г., приведшая к массовому голоду и обострению социальной ситуации в деревни». Сталин пошел по накатанному пути мобилизационных методов, тогда как, по мнению историка, требовался «поворот, подобный тому, который был предпринят после гражданской войны при переходе к нэпу, да еще более глубокий, последовательный, с учетом реальной практики и потому необратимый».
Исследователь А. А. Ильюхова рисует емкую картину жизни тех лет: «…материальная неустроенность, голод 1946 г., “завинчивание гаек” сталинским режимом, тяжкий труд при скудном вознаграждении. Тяжелее всего в те годы жилось деревне. Правительство страны осуществляло восстановление народного хозяйства (прежде всего промышленности), в том числе за счет деревни, по сути, за счет ее ограбления (выделено мной – А.Ш.). Отсюда низкие темпы восстановления всего сельского хозяйства и уровня жизни крестьян. Мирная жизнь не принесла крестьянам реального улучшения положения. Большинство, как и в годы войны, жили не просто бедно, а нищенски, буквально выживали. И так в течение многих лет. Это не подвиг деревни, а ее трагедия». Добавим, что в итоге к 1950 году сельское население по сравнению с 1940 годом сократилось вдвое.
Историк приводит сводку Управления МГБ Смоленской области «О реагировании населения области по проводимым хозяйственно-политическим мероприятиям и отдельным вопросам материально-бытовых условий на селе» за 1-е кварталы 1945—1949 гг. Как видим, товарищ Сталин пристально присматривал за горячо любимым «руководящим народом», с которого его баскаки буквально снимали последнюю рубашку.
«”В нынешнем году окончательно истрепал свои нервы, одним словом переживание за переживанием. По мясопоставкам только с большими трудностями успел уплатить мясо 40 кг. за 1948 г. и начал платить за 1949 г., которую уплатил 15 кг. 26 февраля приносят мне извещение на уплату мяса за 1946-1947 гг. - 80 кг. и в тот же день делают опись моего хозяйства, предупредили меня, если не уплачу к 20 марта, то 20 марта будет изъято имущество”. (Духовщинский р-н, п/о Загусенье, дер. Федяево).
“Целый год не видим куска хлеба. Налог 800 руб., мяса 54 кг, яиц 75 штук, картофель 364 кг. За налог приходят и забирают последнюю тряпку и рубашку”. (Захаринский с/с, дер. Абрамково, ЛПС).
“Чуть забудешь об одном, начинается другое. Толкают: плати мясо, давай заем, а чем платить? Грозят взять корову. У нас нет за душой ни копейки, даже нет денег на соль. Похоже, своей смертью не умереть, так тяжело жить”. (Ельнинский р-н, Шунаренский с/с, дер. Брынь).
“Приехали к нам, забрали хлеб, тряпки. Маму оставили не при чем. Жить просто невозможно. Здесь разбирается каждый по-своему, по своей воле, плохо беззащитным жить”. (Монастырщинский р-н, Барсуковский с/с, к-з “Новоселье”)».
В сводке приводятся многочисленные высказывания колхозников, доведенных до отчаяния подпиской на пресловутый добровольно-принудительный заем, проводимой даже до указания правительства.
«”... уже спрашивают заем, а у меня денег нет. Козы нет, чтобы прожить. Неужели мне вести продавать корову, которую насилу дождалась!”. (Ельнинский р-н, Рождественский с/ с, дер. Усово).
“... одного займа на 1949 год - 200 руб. преподнесли. ...”. (Ельнинский р-н, Вербиловский с/с, дер. Сигарёво).
“Уже распределили заем и нужно собрать к маю. Матери принесли 100 руб. [займа]. Здесь распределяют по дворам...”. (Хиславичский р-н, дер. Кожуховичи).
”Сегодня в сельсовете раскладывали заем и на меня наложили 200 руб., пришлось поругаться, а на Черниху 100 руб., а потом преподнесут налог. И не знаешь, что делать”. (Вяземский р-н, Лосьминовский с/с, дер. Леонидово)» («Российская деревня после войны. Положение в деревне глазами крестьян»).
«Новая газета» пишет: «Обожатели Сталина, заставшие время до 1953 года в более или менее сознательном возрасте, не могут не помнить регулярные принудительные подписки на всяческие займы, а молодым и представить невозможно трагедию семьи, вынужденной отдавать нищенскую зарплату на постоянное укрепление чего-то там…».
Вдобавок, «в конце 40-х гг. были обложены высокими налогами приусадебные участки. Крестьяне стали избавляться от скота, вырубать фруктовые деревья, так как платить налоги им были не по карману».
Ничуть не лучше, чем в Центральной России, было положение колхозников и в Сибири, традиционно зажиточной и непосредственно непострадавшей от войны.
В Сети есть отличная работа старшеклассницы Юлии Мизоновой, рассказывающая о жизни сибирской деревни в послевоенные годы. Что ценно, очерк, представленный на Всероссийском конкурсе исторических работ старшеклассников, основан на воспоминаниях земляков Юлии, в том числе ее родственников.
Юлия рассказывает:
«Первый послевоенный сев проходил в очень тяжелых условиях. Истощенные женщины, подростки, и старики не справлялись с работой (благодаря сталинско-жуковским методам ведения войны, мужское население русской деревни, составлявшее до 80 % действующей армии, было практически выбито – А.Ш.). Семян не хватало.
Государство, покупая по твердым ценам сельскохозяйственную продукцию, компенсировало колхозам лишь пятую часть расходов на производство молока, десятую часть – зерна, двадцатую – мяса.
Колхозники на трудодни практически ничего не получали, хотя работали по десять – двенадцать часов в сутки (годовой заработок колхозника по трудодням тогда равнялся зарплате рабочего за месяц – А.Ш.). Вспоминает Шахова Александра Николаевна: “Работа в колхозе была тяжелая. Зимой, по пояс в снегу, заготовляли бревна в лесу или молотили зерно цепами в подтоварниках (помещение, где обмолачивали зерно).
Весной пахали на коровах и лошадях землю. Вручную засевали поля. Один человек пашет, двое идут за ним и раскидывают зерна по пахоте.
Летом косили траву для скота литовками. Сенокосы и поля были далеко от села, поэтому жили на заимках. Домой нас отпускали раз в две недели. Пройдем пешком 10 – 15 километров, помоемся в бане, а еще хочется сходить в клуб. В клубе попляшем немного, споем 2-3 частушки и обратно, чтобы успеть с восходом солнца выйти на работу. Часто даже не удавалось поспать. У многих были коротко подстриженные волосы, потому что вши заедали. Одежонка на нас была плохая: старенькие пимы или чирки, довоенная телогрейка, да старенький платок, сменного белья не было, вот ели нас вши.
В начале 60-х. годов создали МТС, нам в колхоз дали трактор, стали разводить лошадей - жизнь понемногу налаживалась”.
От своей прабабушки Почекутовой Анны Иннокентьевны я узнала, чем питались жители нашего села после войны. “С едой было тяжело, особенно ближе к весне, когда картошка заканчивалась. Зимой ели картошку с черемшой, пекли драники. Ржаную муку заваривали кипятком, добавляли воды, и если было, то немного молока. Получалась болтушка.
Весной собирали и ели крапиву, щавель, черемшу, пучку, петушки, корни сараны. Черемшу заготавливали на зиму. Летом собирали грибы, ягоды, орехи”.
Бичом сибирских крестьян стала септическая ангина - заболевание, регистрируемое только во время голода. Многие истощенные жители села выходили на поля и собирали, лежавшие под снегом, колоски. Голодавшие не знали, что на лежащем под снегом зерне прорастает особый вид ядовитых грибов, вызывающий эту страшную болезнь. Ее признаком были судороги, шла носом кровь, распад мягких тканей, после чего наступала смерть.
“Мне было 13 лет и всегда хотелось есть, - рассказывает Дина Демьяновна, - семья у нас была большая (7 детей), тятенька (отец) погиб на фронте, а мама получала всего 400 грамм муки в день. Весной в колхозе начинался падеж скота от голода. Мы ночью с братом ходили за мясом. Отрубим топором несколько кусков мяса и несем домой. Ничего вкуснее этого вареного мяса я больше никогда не ела. (Улыбается сквозь слезы Дина Демьяновна.) Я никому об этом не рассказывала, стыдно было, но в то время хотелось есть. Мы рано пошли работать в колхоз. Выполняли разную работу. Весной мы обмолачивали снопы в подтоварнике, и Настя, моя старшая сестра, насыпала в чирки зерна, чтобы унести домой. Об этом кто-то сказал участковому милиционеру. Настя спряталась от него в чей-то бане на берегу реки. Он ее не нашел и три дня караулил, но так и не смог поймать. Это спасло ее от тюрьмы, а то дали бы 10 лет”».
Вдумаемся: три дня сталинский мент караулил голодную русскую девчонку – горсть зерна взяла у великого государства. «Руководящий народ»…
Юлия Мизонова делает зрелый вывод, основанный на мнении людей старшего поколения:
«Наверное, послевоенного голода можно было бы избежать, если бы жители сельской местности имели возможность полнее использовать ресурсы своего личного приусадебного хозяйства. Но Сталин пришел к необоснованному выводу, что размеры личных подворий крестьян слишком велики и это отрывает их от работы на общественных полях.
Во время Хрущева жизнь стала лучше. Разрешили приусадебное хозяйство, держать одну корову, одну свинью, одну овцу. Наступила оттепель» (Ю. Мизонова. «Жизнь в деревне после войны»).
Благодетель Хрущев. «Одну корову, одну свинью, одну овцу» разрешил держать, но все равно не дотянул до показателей уровня жизни крестьян знаменитой «Локотской республики» - антисоветского автономного образования в немецком тылу в 1941-43 гг. (там размер подушного земельного участка для каждого жителя составлял 10 гектаров, у каждой сельской семьи была корова, не говоря уже о козах, свиньях и птице; процветала торговля). И "пачпорт" демократ Хрущев деревне так и не выдал. Как известно, еще со времен коллективизации колхозники не имели паспортов, будучи, по сути, государственными крепостными. И это большая часть населения страны! Вот уж воистину «страна рабов, страна господ». Даже после «великой победы», оплаченной прежде всего «пушечным мясом» русской деревни, Сталин не отблагодарил своих крепостных, не дал им волю. Уже в космос совок летал, а в стране все еще царили крепостнические порядки. Лишь в 1974 году постановлением Совмина СССР на сельскую местность распространили общегражданскую паспортную систему. Однако выдавать паспорта в деревне стали лишь в 1976 году, и этот процесс затянулся аж до 1989 года – чуть ли не до распада СССР…
Сталин не только не выдал паспорта колхозникам после войны – он еще более усугубил феодальные порядки в деревне. В 1948 году появился указ, «по которому собрание колхозников наделялось правом по общественному приговору высылать в отдаленные районы СССР на 8 лет членов колхоза, не выработавших норму трудодней. Надо сказать, что власть здесь вернулась к дореволюционной норме, когда сельский сход имел право своим общественным приговором высылать злостных нарушителей общественного порядка в Сибирь – из шедших по нашей Владимирке в ссылку таких чуть ли не половина. Но есть разница и существенная: сельский сход был вполне самостоятельным в своих решениях (не без оглядки, правда, на помещика или ближайшего чиновника), на колхозных же собраниях обязательно присутствовали и задавали тон представители райисполкома и райкома партии. Не в этом ли причина единодушия при вынесении колхозниками приговоров – всегда, без исключения, единогласно и под бурные аплодисменты.
Общее впечатление от хода претворения в жизнь этого Указа таково, что выполнялся он только в 1948 года (июнь – июль) и очень редко (буквально, несколько случаев) в 1949 году. Одним словом – компанейщина чистой воды. Велико число ошибок. Из почти тридцати высланных, десять общественных приговоров признаны (по протестам прокуроров, по проверкам проведенным Мособлисполкомом и т. п.) ошибочными. Правда, проверки и оформление документов требовали времени и высланные возвращались на родину через три и более лет работы на рудниках, приисках, шахтах Сибири».
Сталинский тост предельно циничен и ядовит по своему смыслу. Это антирусский тост. Не слышать его явно антирусского, издевательского звучания могут лишь деревянные уши наших патриотов. Сталин почти открыто издевался над своими рабами, чье пресловутое «терпение» многократно превзошло все его ожидания. Между тем, молодой русский фронтовик Александр Зиновьев, будущий философ и писатель, хорошо понял товарища Сталина. В результате появилось замечательное, беспощадное стихотворение, за которое Зиновьев чуть не поплатился свободой, а, возможно, и жизнью. Особое значение этих стихов в том, что они написаны, повторяю, фронтовиком.
Итак, Александр Зиновьев:
«Вот поднялся Вождь в свой невзрачный рост
И в усмешке скривил рот.
”Поднимаю, - сказал, - этот первый тост
За великий русский народ!
Нет на свете суровей его судьбы.
Всех страданий его не счесть.
Без него мы стали бы все рабы,
А не то, что ныне мы есть.
Больше всех он крови за нас пролил.
Больше всех источал он пот.
Хуже всех он ел. Еще хуже пил.
Жил как самый паршивый скот.
Сколько всяческих черных дел
С ним вершили на всякий лад.
Он такое, признаюсь, от нас стерпел,
Что курортом покажется ад.
Много ль мы ему принесли добра?!
До сих пор я в толк не возьму,
Почему всегда он на веру брал,
Что мы нагло врали ему?
И какой народ на земле другой
На спине б своей нас ютил?!
Назовите мне, кто своей рукой
Палачей б своих защитил!”.
Вождь поднял бокал. Отхлебнул вина.
Просветлели глаза Отца.
Он усы утер. Никакая вина
Не мрачила его лица.
Ликованием вмиг переполнился зал...
А истерзанный русский народ
Умиления слезы с восторгом лизал,
Все грехи отпустив ему наперед».
«Отпустил» ему наперед и голод 46-го года, и всю драконовскую послевоенную политику в отношении деревни. И Сталин это знал. «Никакая вина не мрачила его лица». И в очередной раз он поступил с «руководящим народом» как с рабом, который все стерпит. Как с неприхотливой рабочей скотиной, способной пахать на износ и при этом крайне дешевой по содержанию.
Под словами Сталина в стихотворении Зиновьева могли бы подписаться и Иван Грозный, и Петр Первый, и Николай Первый… да все многовековое Российской государство. Думаю, охотно подписался бы и Путин - его лицо тоже ничто не мрачит. Это стихотворение – манифест вечного отношения России к русским. Но проблема не в начальстве, не в барине, не в царе. И даже не в палочной природе российской государственности. Проблема прежде всего в тех самых «слезах умиления» и в «грехах, отпущенных наперед» его величеству Государству, Империи, Вождю.
То есть проблема в нас.
Apr. 29th, 2010
Катынский Рубеж
Гибель Леха Качиньского и элиты польского общества на пути в Катынь – смысл этого события еще предстоит постичь в полной мере. А смысл этот страшен. Страшен прежде всего для вменяемых, европейски мыслящих русских.
Будто легла некая межа, окончательно разделившая Россию и Польшу. Если шире – Россию и Запад. Запад как цивилизационный феномен, как систему ценностей, основанную на свободе и разуме. Вновь и уже окончательно высветились лицо России, ее судьба, ее природа. Не Катынь – проклятое место. Проклятое место – сама Россия.
Дело не в Катыни. Дело в Катынской империи с ее рыхлой культурной эклектикой, варварской мессианской гордыней, дремучим византийским богом, перманентным НКВД, провинциальным гонором размером в полпланеты, жаждой давить, заглатывать, прибирать и вечной обидой на всех за то, что «нас не любят». Страна вне истории, страна вне разума – Катынская империя, сверх-держава черепов с дырявыми затылками.
Блогосфера на минувшей неделе показала ее, так сказать, лицо. Оно искажено злорадной ненавистью к полякам, когда-то давно сделавшим европейский выбор. Во, мол, не пожелали вместе с нами веками хлебать историческое гавно, в Европу захотели – вот и получайте. При этом факт этнического родства ненависть лишь усиливает: мол, ишь ты, тоже славяне, а в европейцы затесались… Тут уже и не поймешь, ненависть это или нормальная шариковская зависть.
И во главе всей этой кодлы – «интеллектуал» Дугин. Этот, в отличие от грязных жэжэшных гопников, ненависть цедит по-умному: «Приехал бы в Москву Качиньский, поговорил бы с нашими лидерами, попытался бы наладить отношения – не ПРО размещать у себя, а специфическую, славянскую форму дружбы с нами или с Лукашенко, например, развивать. Нет же, хотим в Европу. Я злорадства не испытываю, но все-таки думаю, что это закон имманентной справедливости». Мол, приехал бы в Москву, перетер бы с нашей братвой нормально, закорешился бы с Путиным в «специфической, славянской форме» коррупции. Нет же, в Европу захотел, сука. Вот и получил «имманентную справедливость»…
Нет-нет, товарищ Дугин имеет в виду совсем не то, о чем вы подумали. По его словам, Путин-Медведев на это не способны: «никто из них не решился бы на это». Дугин считает, что «”грохнули” самолет» с ненавистными польскими западниками некие таинственные высшие силы. Византийский бог, очевидно…
Речь не о том, причастна ли Москва к Катыни-2 или нет. Речь вот о чем: репутация кремля такова, что соответствующие подозрения тут же возникли в умах великого множества людей. Нераскрытое убийство Политковской, убийство Литвиненко, суд по которому не состоялся из-за непробиваемой позиции Москвы (кстати, странное созвучие: Политковская, Литвиненко, полоний, Польша...). Ползучая реабилитация Сталина и палачей типа Судоплатова, родственникам которого Путин вернул советские награды этого международного террориста. Перечень знаковых моментов велик. Все нормальные люди понимают, что от чекистской диктатуры можно ожидать чего угодно. Повторяю, такова репутация кремля – вот в чем ужас-то.
Но еще больший ужас заключается в том, что Запад, похоже, смирился с агрессивным российским монстром. Если вообще не капитулировал перед ним исторически. Происходящее с Западом трудно классифицировать однозначно: что это, поражение или перерождение? Очевидно, и то, и другое. Мы помним, как Запад проглотил мюнхенскую речь Путина, вместо того, чтобы ответить на нее чем-то вроде ультиматума Керзона. Мы видим, что Запад позорно замял убийство Литвиненко, чуть было не подарил кремлю Грузию и спокойно предал Украину. Так, недавнее соглашение между Януковичем и Медведевым, согласно которому оккупационный Черноморский флот остается в Крыму фактически навечно, генсек НАТО Расмуссен оценил как безобидное «двустороннее соглашение», которое «не окажет влияния на наши отношения ни с Россией, ни с Украиной». После политической неудачи Виктора Ющенко и гибели Леха Качиньского лицом к лицу с Москвой остался один Михаил Саакашвили, этот новый Маннергейм – непримиримый, энергичный и эффективный – чью столицу отделяют от российских войск всего 50 километров…
Запад не ощутил роковой катынской межи, разделившей Россию и западные ценности. Запад морально дыряв. В Евросоюзе действует мощнейшее «газпромовское лобби», а в руководстве США тон задают те, чье мировосприятие определяется левыми стереотипами, усвоенными еще в молодости. Американский политолог Джеф Найквист пишет: «Наши лидеры не осознают утонченность своих врагов. Они не видят и не понимают, что происходит. Они мигают и отворачиваются, продолжая пользоваться концепциями, подаренными им давным-давно советскими агентами влияния». Д. Найквист отмечает, что Запад упорно игнорирует предупреждения таких людей как Виктор Суворов и Владимир Буковский.
Выступая недавно в Киеве, Гарри Каспаров сказал: «Если говорить о способности Путина проводить вербовку, создавать пятую колонну, то мощь пропутинского лобби на Западе, показывает, каких успехов добился режим.
У России есть внешний долг? Проблема решилась бы просто. Если бы на аукцион выставлялись записные книжки Путина. Я не сомневаюсь, что публикация конфиденциальной информации обрушила бы политические системы в европейских странах. Записная книжка человека, который в состоянии взять себе на работу глав государств Германии и Финляндии, могла бы многое прояснить. Эта власть, которая была позорной 70 лет назад, прошла обновление, танки заменили финансовыми институтами. Главным экспортом из России была коррупция и нефть. Но, увы, на это оказался спрос. Западное общество оказалось не готовым к такому экспорту коррупции. Реакция западных стран убедила его в том, что все решается деньгами, а там, где не решается деньгами, решается очень большими деньгами…
Огромный черный нал, которым Путин постоянно затыкает свои инициативы и оплачивает свое лобби, говорит, что надеяться на какую-то реакцию Запада бессмысленно».
Не будет должной реакции Запада и на гибель Качиньского, отдавшего жизнь за западные ценности. Неважно, кто лично ответственен за его смерть. Ясно одно: Качиньского убила Российская империя - не будь Катыни-1, не было бы и Катыни-2. Но главное даже не в этом. Отныне Катынь – это не только геноцид поляков в 1940-м и гибель польского президента в 2010-м. Отныне Катынь – это проблема столкновения цивилизаций, Востока и Запада. И Запад, все менее сознающий себя, этого не понял. Или не захотел понять.
Пожалуй, соглашусь с Владимиром Карпецом: западные лидеры действительно с «облегчением вздохнули» после того, как исландский вулкан предоставил им возможность не лететь на церемонию прощания с польским президентом, который был столь непримирим к Москве. Ведь Запад не хочет сознавать, что Россия еще с ордынских времен видит в нем, в Западе, перманентного врага. Он считает, что «коминтерновские» планы господства сданы кремлем в архив. Он хочет «партнерства с Россией», не желая видеть, что катынский рубеж обозначил предел этому «партнерству»…
Качиньский-то понимал, что «партнерство с Россией» – это экспорт разложения с ее стороны, и ничего более. Экспорт разложения как форма экспансии. Саакашвили подавил в Грузии коррупцию и потому-то против него по старинке двинули танки – здесь и кроется причина особой ненависти кремля к грузинскому президенту. Кстати, Саакашвили преодолел пять стран, чтобы попасть на церемонию прощания с Качиньским: «Он находился в США, вылетел в Португалию, потом в Испанию, затем в Турцию, Болгарию и Румынию, после чего прилетел в Краков». Как говорится, было бы желание. О чем он думал у могилы своего друга?..
Apr. 23rd, 2010
Будто легла некая межа, окончательно разделившая Россию и Польшу. Если шире – Россию и Запад. Запад как цивилизационный феномен, как систему ценностей, основанную на свободе и разуме. Вновь и уже окончательно высветились лицо России, ее судьба, ее природа. Не Катынь – проклятое место. Проклятое место – сама Россия.
Дело не в Катыни. Дело в Катынской империи с ее рыхлой культурной эклектикой, варварской мессианской гордыней, дремучим византийским богом, перманентным НКВД, провинциальным гонором размером в полпланеты, жаждой давить, заглатывать, прибирать и вечной обидой на всех за то, что «нас не любят». Страна вне истории, страна вне разума – Катынская империя, сверх-держава черепов с дырявыми затылками.
Блогосфера на минувшей неделе показала ее, так сказать, лицо. Оно искажено злорадной ненавистью к полякам, когда-то давно сделавшим европейский выбор. Во, мол, не пожелали вместе с нами веками хлебать историческое гавно, в Европу захотели – вот и получайте. При этом факт этнического родства ненависть лишь усиливает: мол, ишь ты, тоже славяне, а в европейцы затесались… Тут уже и не поймешь, ненависть это или нормальная шариковская зависть.
И во главе всей этой кодлы – «интеллектуал» Дугин. Этот, в отличие от грязных жэжэшных гопников, ненависть цедит по-умному: «Приехал бы в Москву Качиньский, поговорил бы с нашими лидерами, попытался бы наладить отношения – не ПРО размещать у себя, а специфическую, славянскую форму дружбы с нами или с Лукашенко, например, развивать. Нет же, хотим в Европу. Я злорадства не испытываю, но все-таки думаю, что это закон имманентной справедливости». Мол, приехал бы в Москву, перетер бы с нашей братвой нормально, закорешился бы с Путиным в «специфической, славянской форме» коррупции. Нет же, в Европу захотел, сука. Вот и получил «имманентную справедливость»…
Нет-нет, товарищ Дугин имеет в виду совсем не то, о чем вы подумали. По его словам, Путин-Медведев на это не способны: «никто из них не решился бы на это». Дугин считает, что «”грохнули” самолет» с ненавистными польскими западниками некие таинственные высшие силы. Византийский бог, очевидно…
Речь не о том, причастна ли Москва к Катыни-2 или нет. Речь вот о чем: репутация кремля такова, что соответствующие подозрения тут же возникли в умах великого множества людей. Нераскрытое убийство Политковской, убийство Литвиненко, суд по которому не состоялся из-за непробиваемой позиции Москвы (кстати, странное созвучие: Политковская, Литвиненко, полоний, Польша...). Ползучая реабилитация Сталина и палачей типа Судоплатова, родственникам которого Путин вернул советские награды этого международного террориста. Перечень знаковых моментов велик. Все нормальные люди понимают, что от чекистской диктатуры можно ожидать чего угодно. Повторяю, такова репутация кремля – вот в чем ужас-то.
Но еще больший ужас заключается в том, что Запад, похоже, смирился с агрессивным российским монстром. Если вообще не капитулировал перед ним исторически. Происходящее с Западом трудно классифицировать однозначно: что это, поражение или перерождение? Очевидно, и то, и другое. Мы помним, как Запад проглотил мюнхенскую речь Путина, вместо того, чтобы ответить на нее чем-то вроде ультиматума Керзона. Мы видим, что Запад позорно замял убийство Литвиненко, чуть было не подарил кремлю Грузию и спокойно предал Украину. Так, недавнее соглашение между Януковичем и Медведевым, согласно которому оккупационный Черноморский флот остается в Крыму фактически навечно, генсек НАТО Расмуссен оценил как безобидное «двустороннее соглашение», которое «не окажет влияния на наши отношения ни с Россией, ни с Украиной». После политической неудачи Виктора Ющенко и гибели Леха Качиньского лицом к лицу с Москвой остался один Михаил Саакашвили, этот новый Маннергейм – непримиримый, энергичный и эффективный – чью столицу отделяют от российских войск всего 50 километров…
Запад не ощутил роковой катынской межи, разделившей Россию и западные ценности. Запад морально дыряв. В Евросоюзе действует мощнейшее «газпромовское лобби», а в руководстве США тон задают те, чье мировосприятие определяется левыми стереотипами, усвоенными еще в молодости. Американский политолог Джеф Найквист пишет: «Наши лидеры не осознают утонченность своих врагов. Они не видят и не понимают, что происходит. Они мигают и отворачиваются, продолжая пользоваться концепциями, подаренными им давным-давно советскими агентами влияния». Д. Найквист отмечает, что Запад упорно игнорирует предупреждения таких людей как Виктор Суворов и Владимир Буковский.
Выступая недавно в Киеве, Гарри Каспаров сказал: «Если говорить о способности Путина проводить вербовку, создавать пятую колонну, то мощь пропутинского лобби на Западе, показывает, каких успехов добился режим.
У России есть внешний долг? Проблема решилась бы просто. Если бы на аукцион выставлялись записные книжки Путина. Я не сомневаюсь, что публикация конфиденциальной информации обрушила бы политические системы в европейских странах. Записная книжка человека, который в состоянии взять себе на работу глав государств Германии и Финляндии, могла бы многое прояснить. Эта власть, которая была позорной 70 лет назад, прошла обновление, танки заменили финансовыми институтами. Главным экспортом из России была коррупция и нефть. Но, увы, на это оказался спрос. Западное общество оказалось не готовым к такому экспорту коррупции. Реакция западных стран убедила его в том, что все решается деньгами, а там, где не решается деньгами, решается очень большими деньгами…
Огромный черный нал, которым Путин постоянно затыкает свои инициативы и оплачивает свое лобби, говорит, что надеяться на какую-то реакцию Запада бессмысленно».
Не будет должной реакции Запада и на гибель Качиньского, отдавшего жизнь за западные ценности. Неважно, кто лично ответственен за его смерть. Ясно одно: Качиньского убила Российская империя - не будь Катыни-1, не было бы и Катыни-2. Но главное даже не в этом. Отныне Катынь – это не только геноцид поляков в 1940-м и гибель польского президента в 2010-м. Отныне Катынь – это проблема столкновения цивилизаций, Востока и Запада. И Запад, все менее сознающий себя, этого не понял. Или не захотел понять.
Пожалуй, соглашусь с Владимиром Карпецом: западные лидеры действительно с «облегчением вздохнули» после того, как исландский вулкан предоставил им возможность не лететь на церемонию прощания с польским президентом, который был столь непримирим к Москве. Ведь Запад не хочет сознавать, что Россия еще с ордынских времен видит в нем, в Западе, перманентного врага. Он считает, что «коминтерновские» планы господства сданы кремлем в архив. Он хочет «партнерства с Россией», не желая видеть, что катынский рубеж обозначил предел этому «партнерству»…
Качиньский-то понимал, что «партнерство с Россией» – это экспорт разложения с ее стороны, и ничего более. Экспорт разложения как форма экспансии. Саакашвили подавил в Грузии коррупцию и потому-то против него по старинке двинули танки – здесь и кроется причина особой ненависти кремля к грузинскому президенту. Кстати, Саакашвили преодолел пять стран, чтобы попасть на церемонию прощания с Качиньским: «Он находился в США, вылетел в Португалию, потом в Испанию, затем в Турцию, Болгарию и Румынию, после чего прилетел в Краков». Как говорится, было бы желание. О чем он думал у могилы своего друга?..
Apr. 23rd, 2010
Прощание с Качиньским
В Кракове состоялась церемония прощания с Лехом и Марией Качиньскими.
По каналу «Россия 24» шла прямая трансляция из базилики Святой Марии. Неподдельная сплоченность народа, море бело-красных флагов перед собором на площади – будто кадр из фильма «Пан Володыевский». Пение хора, орган, готические своды – величественное и красивое зрелище, сфокусировавшее высокий дух Польши. Польши как форпоста Европы, противостоявшего агрессии с востока – будь то Батый или красные орды Тухачевского. Летом этого года, кстати, исполнится 90 лет «чуду на Висле». Эх, Качиньский не дожил – он бы расставил правильные акценты празднования этой даты, которая, наряду с 70-летием Катынского геноцида, является знаковой для отношений Польши с Московией…
Я смотрел передачу из Кракова и вспоминал, чем была Польша для моих ровесников в дни нашей молодости, на рубеже 70-х и 80-х годов. Отдушиной свободы – вот чем она была. Польская мода, польская эстрада, польское кино, прежде всего фильмы Анджея Вайды – это были дуновения из другого, очень заманчивого мира. Летом и осенью 1981-го самым захватывающим нашим чтением стали правдинские заметки под типовым заголовком «К положению в Польше». Из официозных строк, несмотря ни на что, было видно, что в Польше поднялась настоящая народная революция против коммунистической партократии. Был очевиден широчайший размах забастовочной борьбы, в авангарде которой стояли такие индустриальные лидеры как Гданьские судоверфи и завод «Сталева воля». Воодушевление от этих событий было столь велико, что я, помнится, написал антисоветскую статью «Польское зарево» - тогда, осенью 81-го, я дослуживал последний год в армии. Копал глубоко: начал с польских восстаний против российской империи. Показал сей текст сослуживцам, тут же пришедшим в тихий ужас. Мне настоятельно посоветовали немедленно уничтожить эту писанину, пока она не попалась на глаза начальству во время очередного шмона. Эти страхи были не пустыми – на втором году службы меня неоднократно тягали в особый отдел дивизии из-за моей переписки с друзьями-диссидентами. Статью я сжег, о чем сегодня сожалею. А потом пришло 13 декабря 1981 года - день захвата власти хунтой Ярузельского. День крушения надежд не только поляков, но и многих в СССР…
Вот эту Польшу и представлял Лех Качиньский – Польшу борьбы и протеста, Польшу «Солидарности», чьи знамена сегодня провожали президента в последний путь. Польшу, которая в конце концов победила и являет собой разительный контраст с неосоветским ренессансом в России. Чекист Путин – это человеческий и политический антипод Качиньского. Вряд ли польского президента удовлетворила бы та ложь, которую Путин выдал во время встречи с премьером Д. Туском в Катыни. Путин объяснил Катынь как «месть Сталина» за поражение 1920 года и тут же напомнил о якобы 32 тысячах красноармейцев, умерших от тифа в польском плену. Хорошо еще, что не назвал цифру в 60 и даже 80 тысяч, по примеру наших патриотических отморозков. В действительности, как пишет историк Борис Соколов, речь может идти «о 18-20 тысячах умерших в плену красноармейцев, что подтверждается польскими документами и примерным числом захоронений». При этом Б. Соколов резонно отмечает, что «в своей армии у них был не меньший шанс погибнуть от тифа и других эпидемических болезней».
Но цинизм Путина этим не ограничился. Путин во всеуслышанье заявил, что Катыни «нет рационального объяснения»: «Непонятно, зачем это было сделано, почему совершены эти преступления, с какой целью. Нет никакого объяснения, и ни одного намека на это нет».
Между тем мотивы катынского преступления предельно рациональны. Борис Соколов пишет, что в стремлении Сталина «иметь полностью подконтрольную себе польскую армию, а вместе с ней польское государство, и заключается причина того, что польских офицеров расстреляли в апреле и первой половине мая 1940 года. Сталин предполагал, что Германия не позднее мая начнет генеральное наступление во Франции, и собирался ударить ей в спину, когда вермахт увязнет, как он надеялся, на линии Мажино. Тогда Франция и Англия, равно как и польское правительство в изгнании, стали бы советскими союзниками, а пленных польских офицеров пришлось бы освободить. В подавляющем большинстве они коммунизму не симпатизировали, и новая польская армия под их командованием не была бы подконтрольна Москве. Поэтому Сталин и предпочел их расстрелять. Но такое объяснение вряд ли могло прозвучать из уст российского премьера».
Разумеется, ведь в случае такого объяснения в очередной раз стало бы ясно, что Эрэфия имеет правопреемство с преступным режимом. Поэтому Путин из соображений корпоративной солидарности укрывает преступников, выступая, по сути, как соучастник преступления. Кроме того, обнародование всех документов по Катыни, на чем настаивал Качиньский, вызывая упорное сопротивление Москвы, затрагивает, вероятно, многих представителей российской политической элиты. Ведь в отличие от Польши у нас и не пытались убрать из руководства страны старые коммунистические кадры…
Лех Качиньский с супругой упокоились в королевском замке Вавель, под Башней Серебряных Колоколов, рядом с могилами Костюшко, Пилсудского, Сикорского и других польских героев. Вечная память. Я верю, что Польша останется Польшей – гордой и свободной страной. Она очень нужна - такая - мыслящим русским.
Apr. 18th, 2010
По каналу «Россия 24» шла прямая трансляция из базилики Святой Марии. Неподдельная сплоченность народа, море бело-красных флагов перед собором на площади – будто кадр из фильма «Пан Володыевский». Пение хора, орган, готические своды – величественное и красивое зрелище, сфокусировавшее высокий дух Польши. Польши как форпоста Европы, противостоявшего агрессии с востока – будь то Батый или красные орды Тухачевского. Летом этого года, кстати, исполнится 90 лет «чуду на Висле». Эх, Качиньский не дожил – он бы расставил правильные акценты празднования этой даты, которая, наряду с 70-летием Катынского геноцида, является знаковой для отношений Польши с Московией…
Я смотрел передачу из Кракова и вспоминал, чем была Польша для моих ровесников в дни нашей молодости, на рубеже 70-х и 80-х годов. Отдушиной свободы – вот чем она была. Польская мода, польская эстрада, польское кино, прежде всего фильмы Анджея Вайды – это были дуновения из другого, очень заманчивого мира. Летом и осенью 1981-го самым захватывающим нашим чтением стали правдинские заметки под типовым заголовком «К положению в Польше». Из официозных строк, несмотря ни на что, было видно, что в Польше поднялась настоящая народная революция против коммунистической партократии. Был очевиден широчайший размах забастовочной борьбы, в авангарде которой стояли такие индустриальные лидеры как Гданьские судоверфи и завод «Сталева воля». Воодушевление от этих событий было столь велико, что я, помнится, написал антисоветскую статью «Польское зарево» - тогда, осенью 81-го, я дослуживал последний год в армии. Копал глубоко: начал с польских восстаний против российской империи. Показал сей текст сослуживцам, тут же пришедшим в тихий ужас. Мне настоятельно посоветовали немедленно уничтожить эту писанину, пока она не попалась на глаза начальству во время очередного шмона. Эти страхи были не пустыми – на втором году службы меня неоднократно тягали в особый отдел дивизии из-за моей переписки с друзьями-диссидентами. Статью я сжег, о чем сегодня сожалею. А потом пришло 13 декабря 1981 года - день захвата власти хунтой Ярузельского. День крушения надежд не только поляков, но и многих в СССР…
Вот эту Польшу и представлял Лех Качиньский – Польшу борьбы и протеста, Польшу «Солидарности», чьи знамена сегодня провожали президента в последний путь. Польшу, которая в конце концов победила и являет собой разительный контраст с неосоветским ренессансом в России. Чекист Путин – это человеческий и политический антипод Качиньского. Вряд ли польского президента удовлетворила бы та ложь, которую Путин выдал во время встречи с премьером Д. Туском в Катыни. Путин объяснил Катынь как «месть Сталина» за поражение 1920 года и тут же напомнил о якобы 32 тысячах красноармейцев, умерших от тифа в польском плену. Хорошо еще, что не назвал цифру в 60 и даже 80 тысяч, по примеру наших патриотических отморозков. В действительности, как пишет историк Борис Соколов, речь может идти «о 18-20 тысячах умерших в плену красноармейцев, что подтверждается польскими документами и примерным числом захоронений». При этом Б. Соколов резонно отмечает, что «в своей армии у них был не меньший шанс погибнуть от тифа и других эпидемических болезней».
Но цинизм Путина этим не ограничился. Путин во всеуслышанье заявил, что Катыни «нет рационального объяснения»: «Непонятно, зачем это было сделано, почему совершены эти преступления, с какой целью. Нет никакого объяснения, и ни одного намека на это нет».
Между тем мотивы катынского преступления предельно рациональны. Борис Соколов пишет, что в стремлении Сталина «иметь полностью подконтрольную себе польскую армию, а вместе с ней польское государство, и заключается причина того, что польских офицеров расстреляли в апреле и первой половине мая 1940 года. Сталин предполагал, что Германия не позднее мая начнет генеральное наступление во Франции, и собирался ударить ей в спину, когда вермахт увязнет, как он надеялся, на линии Мажино. Тогда Франция и Англия, равно как и польское правительство в изгнании, стали бы советскими союзниками, а пленных польских офицеров пришлось бы освободить. В подавляющем большинстве они коммунизму не симпатизировали, и новая польская армия под их командованием не была бы подконтрольна Москве. Поэтому Сталин и предпочел их расстрелять. Но такое объяснение вряд ли могло прозвучать из уст российского премьера».
Разумеется, ведь в случае такого объяснения в очередной раз стало бы ясно, что Эрэфия имеет правопреемство с преступным режимом. Поэтому Путин из соображений корпоративной солидарности укрывает преступников, выступая, по сути, как соучастник преступления. Кроме того, обнародование всех документов по Катыни, на чем настаивал Качиньский, вызывая упорное сопротивление Москвы, затрагивает, вероятно, многих представителей российской политической элиты. Ведь в отличие от Польши у нас и не пытались убрать из руководства страны старые коммунистические кадры…
Лех Качиньский с супругой упокоились в королевском замке Вавель, под Башней Серебряных Колоколов, рядом с могилами Костюшко, Пилсудского, Сикорского и других польских героев. Вечная память. Я верю, что Польша останется Польшей – гордой и свободной страной. Она очень нужна - такая - мыслящим русским.
Apr. 18th, 2010
Качиньский: контекст гибели
Днем 10 апреля мир облетела трагическая новость: самолет Ту-154, летевший из Варшавы в Смоленск, потерпел катастрофу при посадке. На борту самолета находились президент Польши Лех Качиньский и его супруга Мария, последний президент Польши в изгнании Рышард Качоровский, президент Института национальной памяти Польши Януш Куртыка, епископ дивизии Войска Польского генерал Тадеуш Плоски, православный епископ польской армии и бригадный генерал Мирон Чодаковски, глава Национального банка Польши Славомир Скшипек и многие другие. По существу обезглавлена политическая элита Польши. Все они летели на мероприятия памяти жертв Катыни. Таким образом, Катынь снова стала могилой лучших поляков.
Кто же такой Лех Качиньский и почему его гибель имеет столь глубокий и трагический смысл?
Лех Качиньский родился в Варшаве, в1949 году, в семье офицера Армии Крайовой, участника Варшавского восстания (1944). Очевидно, происхождение во многом определило последующие антикоммунистические и национальные взгляды Качиньского. Он окончил Варшавский университет, где в 1979 защитил докторскую диссертацию. С 1977 года - в знаменитом Комитете защиты рабочих (КОР), который являлся одной из наиболее непримиримых сил польского антикоммунистического подполья.
С 1980 года Качиньский – на переднем крае профсоюза «Солидарность», в забастовочном комитете Гданьска. После введения 13 декабря 1981 года чрезвычайного положения отсидел 11 месяцев в тюрьме. После освобождения продолжал работать в «Солидарности», избирался членом сейма и сената, занимал высокие государственные посты. Однако и в новые времена не все безоблачно в его политической биографии: «В 1990-е годы произошел разрыв между братьями Качиньскими и Валенсой, связанный, в частности, с нежеланием последнего удалить из руководства страны старые коммунистические кадры». Напомним, что и позднее, будучи президентом, Качиньский последовательно выступал за дальнейшую декоммунизацию Польши – политика, прямо противоположная путинской реабилитации советизма...
В 2001 году он вместе с братом Ярославом создал партию «Право и справедливость» и вскоре стал мэром Варшавы. В 2005-м Качиньский был избран президентом Польши под лозунгом католических ценностей, демократии и национализма.
Для Качиньского был характерен определенный «еврореализм», порой вызывавший некоторую напряженность в отношениях Польши с ЕС. Подчеркивая, что «точкой отчета для Польши является Евросоюз», Качиньский прямо говорил об имеющем место в ЕС «огромном весе пророссийских настроений, традиций, интересов, антиамериканизме, а иногда и коррупции…». По его словам, «в кулуарах Европейского Совета видно, кто первый бежит с информацией к русским».
При этом Польша выступала «как союзник США и считалась наиболее вероятным местом размещения американской базы противоракетной обороны». В связи с этим Качиньский пояснял, что его «основная цель – усиление позиции Польши в ЕС. Основная же цель в области безопасности – глубокие связи с США, отсюда поддержка ПРО. Хотя я прекрасно знаю, что это не тот щит, который защитит нас от нападения – надеюсь, что этого никогда не случится – со стороны Москвы. Россия может атаковать нас с близкого расстояния, что она показала недавно в Грузии, ПРО от таких атак не защищает. Это проблема всех наших оборонных усилий и всего НАТО, а также ЕС. Но зато ПРО связывает нас с США, и это была основная предпосылка моей поддержки ПРО».
Об отношениях Польши с Россией Качиньский говорил: «Я трижды передавал через высоких представителей президента России свои условия улучшения отношений. По-моему, их вовсе нельзя считать неприемлемыми для Москвы. Частично они лежат в исторической сфере. Частично речь идет о том, чтобы навсегда отказаться от того, что Польша является российской “зоной влияния”. А на это, как видно, нет согласия по ту сторону».
Неоимперская политика кремля вызывала активное неприятие Качиньского. Отсюда его регулярные контакты с лидерами Балтии, Украины и, конечно, Грузии, направленные на создание особого союзного конструкта стран Центральной и Восточной Европы.
Во время российско-грузинской войны в августе 2008 года Качиньский заявил, «что полностью поддерживает Грузию…». По его словам, «"российское государство в очередной раз показало свое истинное лицо". 13 августа Качиньский вместе с президентами Литвы Валдасом Адамкусом, Эстонии Тоомасом Ильвесом, Латвии Валдисом Затлерсом и Украины Виктором Ющенко посетил столицу Грузии Тбилиси». По словам Качиньского, это было «опасное путешествие». В августе 2008 года Качиньский и Адамкус подписали совместную декларацию о просьбе принятия Украины и Грузии в НАТО.
В ноябре 2008 года – очередной визит Качиньского в Грузию, в ходе которого он вместе с президентом Саакашвили посетил территории, прилегающие к Южной Осетии, где кортеж был подвергнут обстрелу. Качиньский, по словам очевидцев, сохранял «железное спокойствие». Позже он утверждал, что слышал русскую речь стрелявших.
Осенью 2008 года Качиньский прямо заявил, что «целью вторжения российских войск в Грузию было помешать Европе покончить с зависимостью от российских энергоносителей и диверсифицировать источники поставок». Качиньский «обвинил Москву в том, что она прибегает к энергетическому шантажу, пользуясь зависимостью Европы от поставок нефти и газа из России».
Комментируя российско-украинскую газовую войну зимы 2009 года, Качиньский, «бросая камешек в огород “самых влиятельных политиков Европы”, заметил: тот факт, что они не встали на сторону украинцев, “стал очередным доказательством того, что любая страна, вовлеченная в спор с Россией, не может рассчитывать на эффективную помощь”».
Качиньский всегда уделял большое внимание вопросам энергетической безопасности своей страны и ЕС. Этой весной, похоже, судьба улыбнулась Польше, да и всей Европе: поляки обнаружили у себя в стране крупные запасы сланцевого газа. Если таковые будут подтверждены, «общие запасы газа в ЕС вырастут сразу на 47 процентов. Эксперты считают, что европейские проекты по добыче сланцевого газа могут в течение десяти лет стать серьезной угрозой для "Газпрома"». Напомним, что как раз накануне гибели Качиньского, 9 апреля, президент России Медведев официально открыл строительство подводной части газопровода «Северный поток», который, наряду с «Южным потоком», казалось бы, надежно замыкает Европу в энергетические клещи кремля…
Невозможно не согласиться со следующим выводом коллеги: «С политической точки зрения гибель польского президента однозначно выгодна Кремлю. По сути, именно Качиньский был настоящим оплотом антимоскальства в Восточной Европе. Политиком, который ратовал за возрождение влияния Польши как региональной державы, национальной и демократической, способной противопоставить эти ценности нахрапистой экспансии "углеводородных" имперцев».
P.S. Многим уже видится аналогия: смерть генерала Владислава Сикорского, главы правительства Польши в изгнании, погибшего в авиакатастрофе в Атлантике (1943). После открывшейся правды о Катыни, он требовал от англичан разрыва отношений со Сталиным. И там Катынь...
Apr. 10th, 2010
Кто же такой Лех Качиньский и почему его гибель имеет столь глубокий и трагический смысл?
Лех Качиньский родился в Варшаве, в1949 году, в семье офицера Армии Крайовой, участника Варшавского восстания (1944). Очевидно, происхождение во многом определило последующие антикоммунистические и национальные взгляды Качиньского. Он окончил Варшавский университет, где в 1979 защитил докторскую диссертацию. С 1977 года - в знаменитом Комитете защиты рабочих (КОР), который являлся одной из наиболее непримиримых сил польского антикоммунистического подполья.
С 1980 года Качиньский – на переднем крае профсоюза «Солидарность», в забастовочном комитете Гданьска. После введения 13 декабря 1981 года чрезвычайного положения отсидел 11 месяцев в тюрьме. После освобождения продолжал работать в «Солидарности», избирался членом сейма и сената, занимал высокие государственные посты. Однако и в новые времена не все безоблачно в его политической биографии: «В 1990-е годы произошел разрыв между братьями Качиньскими и Валенсой, связанный, в частности, с нежеланием последнего удалить из руководства страны старые коммунистические кадры». Напомним, что и позднее, будучи президентом, Качиньский последовательно выступал за дальнейшую декоммунизацию Польши – политика, прямо противоположная путинской реабилитации советизма...
В 2001 году он вместе с братом Ярославом создал партию «Право и справедливость» и вскоре стал мэром Варшавы. В 2005-м Качиньский был избран президентом Польши под лозунгом католических ценностей, демократии и национализма.
Для Качиньского был характерен определенный «еврореализм», порой вызывавший некоторую напряженность в отношениях Польши с ЕС. Подчеркивая, что «точкой отчета для Польши является Евросоюз», Качиньский прямо говорил об имеющем место в ЕС «огромном весе пророссийских настроений, традиций, интересов, антиамериканизме, а иногда и коррупции…». По его словам, «в кулуарах Европейского Совета видно, кто первый бежит с информацией к русским».
При этом Польша выступала «как союзник США и считалась наиболее вероятным местом размещения американской базы противоракетной обороны». В связи с этим Качиньский пояснял, что его «основная цель – усиление позиции Польши в ЕС. Основная же цель в области безопасности – глубокие связи с США, отсюда поддержка ПРО. Хотя я прекрасно знаю, что это не тот щит, который защитит нас от нападения – надеюсь, что этого никогда не случится – со стороны Москвы. Россия может атаковать нас с близкого расстояния, что она показала недавно в Грузии, ПРО от таких атак не защищает. Это проблема всех наших оборонных усилий и всего НАТО, а также ЕС. Но зато ПРО связывает нас с США, и это была основная предпосылка моей поддержки ПРО».
Об отношениях Польши с Россией Качиньский говорил: «Я трижды передавал через высоких представителей президента России свои условия улучшения отношений. По-моему, их вовсе нельзя считать неприемлемыми для Москвы. Частично они лежат в исторической сфере. Частично речь идет о том, чтобы навсегда отказаться от того, что Польша является российской “зоной влияния”. А на это, как видно, нет согласия по ту сторону».
Неоимперская политика кремля вызывала активное неприятие Качиньского. Отсюда его регулярные контакты с лидерами Балтии, Украины и, конечно, Грузии, направленные на создание особого союзного конструкта стран Центральной и Восточной Европы.
Во время российско-грузинской войны в августе 2008 года Качиньский заявил, «что полностью поддерживает Грузию…». По его словам, «"российское государство в очередной раз показало свое истинное лицо". 13 августа Качиньский вместе с президентами Литвы Валдасом Адамкусом, Эстонии Тоомасом Ильвесом, Латвии Валдисом Затлерсом и Украины Виктором Ющенко посетил столицу Грузии Тбилиси». По словам Качиньского, это было «опасное путешествие». В августе 2008 года Качиньский и Адамкус подписали совместную декларацию о просьбе принятия Украины и Грузии в НАТО.
В ноябре 2008 года – очередной визит Качиньского в Грузию, в ходе которого он вместе с президентом Саакашвили посетил территории, прилегающие к Южной Осетии, где кортеж был подвергнут обстрелу. Качиньский, по словам очевидцев, сохранял «железное спокойствие». Позже он утверждал, что слышал русскую речь стрелявших.
Осенью 2008 года Качиньский прямо заявил, что «целью вторжения российских войск в Грузию было помешать Европе покончить с зависимостью от российских энергоносителей и диверсифицировать источники поставок». Качиньский «обвинил Москву в том, что она прибегает к энергетическому шантажу, пользуясь зависимостью Европы от поставок нефти и газа из России».
Комментируя российско-украинскую газовую войну зимы 2009 года, Качиньский, «бросая камешек в огород “самых влиятельных политиков Европы”, заметил: тот факт, что они не встали на сторону украинцев, “стал очередным доказательством того, что любая страна, вовлеченная в спор с Россией, не может рассчитывать на эффективную помощь”».
Качиньский всегда уделял большое внимание вопросам энергетической безопасности своей страны и ЕС. Этой весной, похоже, судьба улыбнулась Польше, да и всей Европе: поляки обнаружили у себя в стране крупные запасы сланцевого газа. Если таковые будут подтверждены, «общие запасы газа в ЕС вырастут сразу на 47 процентов. Эксперты считают, что европейские проекты по добыче сланцевого газа могут в течение десяти лет стать серьезной угрозой для "Газпрома"». Напомним, что как раз накануне гибели Качиньского, 9 апреля, президент России Медведев официально открыл строительство подводной части газопровода «Северный поток», который, наряду с «Южным потоком», казалось бы, надежно замыкает Европу в энергетические клещи кремля…
Невозможно не согласиться со следующим выводом коллеги: «С политической точки зрения гибель польского президента однозначно выгодна Кремлю. По сути, именно Качиньский был настоящим оплотом антимоскальства в Восточной Европе. Политиком, который ратовал за возрождение влияния Польши как региональной державы, национальной и демократической, способной противопоставить эти ценности нахрапистой экспансии "углеводородных" имперцев».
P.S. Многим уже видится аналогия: смерть генерала Владислава Сикорского, главы правительства Польши в изгнании, погибшего в авиакатастрофе в Атлантике (1943). После открывшейся правды о Катыни, он требовал от англичан разрыва отношений со Сталиным. И там Катынь...
Apr. 10th, 2010
Почему я за Израиль
Русско-израильский диалог – тема весьма интересная и важная. Свой вклад в ее раскрытие внес и Вадим Штепа, недавно опубликовавший статью «Израиль как новая Эллада?», написанную под впечатлением поездки в эту страну. Статья, как всегда у Вадима, парадоксальная, острая, живая, наполненная точными наблюдениями и смелыми выводами. Один из них – о необходимости конструктивного диалога между русскими националистами нового типа и соответствующими политическими силами Израиля. Штепа цитирует сопредседателя израильского национал-демократического движения «Дом Давида» Рами Суриса, интервью с которым широко разошлось в рунете. «В русском национализме, - отмечает Рами Сурис, - происходит перелом и смена традиционных лжеценностей, веками навязанных русскому народу имперской и православной пропагандой…».
Р. Сурис констатирует: «Сегодня, наши народы должны разойтись по своим домам, и оттуда начинать новые отношения. Пора наконец, “сдать в утиль” печальные страницы совместной истории, и начинать “писать новую книгу”. Думаю, именно это нужно сегодня и русскому и еврейскому народу. Есть Израиль, дай Б-г, чтобы появилось государство Русь, основанное на национальных принципах, и лично я не вижу никаких противоречий в будущих наших отношениях...».
Вадим Штепа выражает надежду, что наступит время, «когда израильские и европейские правые из разных регионов найдут в себе силы переступить через ветхие предубеждения (только поощряемые империей) и построить международную национально-демократическую сеть». Недавно учрежденный в Москве Национал-Демократический Альянс готов работать в этом направлении. Тем более, что есть такое мнение: Израиль "на сегодняшний день является единственным полноценным национал-демократическим государством".
В своей статье Вадим в качестве одного из примеров нового русского национализма упоминает мою заметку "Почему я за Израиль", написанную и опубликованную в интернете примерно год назад, во время очередного конфликта на Ближнем Востоке. На мой взгляд, этот текст, вызвавший самые разные отклики, не утратил актуальности, и сегодня я его републикую.
***
Итак, в конце января Армия Обороны Израиля практически безрезультатно завершила операцию против ХАМАС в секторе Газа. Совсем недавно последовали новые ракетные обстрелы израильских территорий. Конфликт, давно ставший перманентным, конечно, будет иметь продолжение.
Если коротко: лично я - за Израиль. Не за «еврейство», подчеркиваю, а за Израиль как государство. Эту позицию я занимал еще в 2002 г.
Поясняю.
Во-первых, Израиль, что ни говори, выступает как передовой бастион Севера, противостоящий натиску исламского Юга. Не будь Израиля, в немалой степени замыкающего на себе агрессивный ислам, и мы бы имели совсем другую картину современного мира.
Вспомним демонстрации против «сионистской военщины», еще вчера бушевавшие в городах Европы и США. Их религиозный и расовый состав более чем красноречив. Эти демонстрации – недвусмысленное запугивание западных политиков и обывателей всесокрушающим бунтом цветных иммигрантов.
Во-вторых. Не секрет, что с точки зрения иудейских ультраортодоксов само существование Израиля – ересь, "противление Божественной воле", поскольку это государство превращает евреев из народа мессианского, бездомного (головная боль человечества) в народ нормальный, со своим национальным домом.
Израиль – это единственно возможное решение т.н. «еврейского вопроса». Не простое, но все же решение.
В ЖЖ Владимира Карпеца упомянуто, что в Израиле евреи превращаются из народа Пустыни в народ Леса. "ХАМАС - предельная устремленность в пустыню, а в израильское общество проникает Дух леса". Это весьма проницательно. Не Израиль, а именно ХАМАС сейчас выступает как сила воинствующего авраамизма. По сравнению с ХАМАС, Израиль – это вполне светский концепт европейского образца (о чем и вопиют ортодоксы).
Сам факт существования Израиля по сути упраздняет иудео-христианскую картину мира. Ибо с момента основания этого государства еврейский народ выступает уже не в качестве героя (или антигероя) «основополагающей» Супер-Книги, а просто как один из народов мира. А Яхве – как один из богов, а не держатель вселенского «пакета акций».
Я поддерживаю государство Израиль именно как русский националист, «неоязычник», западник, прогрессист и демократ.
Я за Израиль, поскольку хочу, чтобы еврейский народ-мессия стал, наконец, нормальным народом-нацией.
Соответственно, я за Республику Залесская Русь (равно как и за другие русские республики в пространстве России), ибо хочу, чтобы мы, русские, из народа имперского превратились в одну из нормальных европейских наций (или в несколько), обретя свой дом (или дома).
Идея государства Израиль в контексте иудейского мессианства - это приблизительно то же самое, что и проект Залесье в контексте российского имперства. Израиль - ересь для правоверных иудеев. Залесье - ересь для "настоящих" русских патриотов.
Евреям пора проститься со своей "богоизбранностью" - трехтысячелетней проблемой для них самих и окружающих. Ибо мировой авраамический цикл завершен.
Нам же, русским, пора проститься со своей имперской "богоносностью". Ибо время Империи кончилось.
Это и было бы венцом непростого "русско-еврейского диалога".
Mar. 22nd, 2010
Р. Сурис констатирует: «Сегодня, наши народы должны разойтись по своим домам, и оттуда начинать новые отношения. Пора наконец, “сдать в утиль” печальные страницы совместной истории, и начинать “писать новую книгу”. Думаю, именно это нужно сегодня и русскому и еврейскому народу. Есть Израиль, дай Б-г, чтобы появилось государство Русь, основанное на национальных принципах, и лично я не вижу никаких противоречий в будущих наших отношениях...».
Вадим Штепа выражает надежду, что наступит время, «когда израильские и европейские правые из разных регионов найдут в себе силы переступить через ветхие предубеждения (только поощряемые империей) и построить международную национально-демократическую сеть». Недавно учрежденный в Москве Национал-Демократический Альянс готов работать в этом направлении. Тем более, что есть такое мнение: Израиль "на сегодняшний день является единственным полноценным национал-демократическим государством".
В своей статье Вадим в качестве одного из примеров нового русского национализма упоминает мою заметку "Почему я за Израиль", написанную и опубликованную в интернете примерно год назад, во время очередного конфликта на Ближнем Востоке. На мой взгляд, этот текст, вызвавший самые разные отклики, не утратил актуальности, и сегодня я его републикую.
***
Итак, в конце января Армия Обороны Израиля практически безрезультатно завершила операцию против ХАМАС в секторе Газа. Совсем недавно последовали новые ракетные обстрелы израильских территорий. Конфликт, давно ставший перманентным, конечно, будет иметь продолжение.
Если коротко: лично я - за Израиль. Не за «еврейство», подчеркиваю, а за Израиль как государство. Эту позицию я занимал еще в 2002 г.
Поясняю.
Во-первых, Израиль, что ни говори, выступает как передовой бастион Севера, противостоящий натиску исламского Юга. Не будь Израиля, в немалой степени замыкающего на себе агрессивный ислам, и мы бы имели совсем другую картину современного мира.
Вспомним демонстрации против «сионистской военщины», еще вчера бушевавшие в городах Европы и США. Их религиозный и расовый состав более чем красноречив. Эти демонстрации – недвусмысленное запугивание западных политиков и обывателей всесокрушающим бунтом цветных иммигрантов.
Во-вторых. Не секрет, что с точки зрения иудейских ультраортодоксов само существование Израиля – ересь, "противление Божественной воле", поскольку это государство превращает евреев из народа мессианского, бездомного (головная боль человечества) в народ нормальный, со своим национальным домом.
Израиль – это единственно возможное решение т.н. «еврейского вопроса». Не простое, но все же решение.
В ЖЖ Владимира Карпеца упомянуто, что в Израиле евреи превращаются из народа Пустыни в народ Леса. "ХАМАС - предельная устремленность в пустыню, а в израильское общество проникает Дух леса". Это весьма проницательно. Не Израиль, а именно ХАМАС сейчас выступает как сила воинствующего авраамизма. По сравнению с ХАМАС, Израиль – это вполне светский концепт европейского образца (о чем и вопиют ортодоксы).
Сам факт существования Израиля по сути упраздняет иудео-христианскую картину мира. Ибо с момента основания этого государства еврейский народ выступает уже не в качестве героя (или антигероя) «основополагающей» Супер-Книги, а просто как один из народов мира. А Яхве – как один из богов, а не держатель вселенского «пакета акций».
Я поддерживаю государство Израиль именно как русский националист, «неоязычник», западник, прогрессист и демократ.
Я за Израиль, поскольку хочу, чтобы еврейский народ-мессия стал, наконец, нормальным народом-нацией.
Соответственно, я за Республику Залесская Русь (равно как и за другие русские республики в пространстве России), ибо хочу, чтобы мы, русские, из народа имперского превратились в одну из нормальных европейских наций (или в несколько), обретя свой дом (или дома).
Идея государства Израиль в контексте иудейского мессианства - это приблизительно то же самое, что и проект Залесье в контексте российского имперства. Израиль - ересь для правоверных иудеев. Залесье - ересь для "настоящих" русских патриотов.
Евреям пора проститься со своей "богоизбранностью" - трехтысячелетней проблемой для них самих и окружающих. Ибо мировой авраамический цикл завершен.
Нам же, русским, пора проститься со своей имперской "богоносностью". Ибо время Империи кончилось.
Это и было бы венцом непростого "русско-еврейского диалога".
Mar. 22nd, 2010
«Евророссия»
Как известно, 25 февраля с.г. Европарламент принял резолюцию, осуждающую указ Виктора Ющенко о присвоении звания Героя Украины Степану Бандере. В этом демарше Европа проявила полное единодушие с кремлем, негодовавшим по поводу чествования «нацистского пособника» и «антисемита». Не будем сейчас вдаваться в разоблачение этих ярлыков, уже и без того достаточно разоблаченных. Я бы хотел порассуждать на другую, гораздо более интересную и важную тему.
Депутат от блока «Наша Украина – Народная самооборона» Андрей Парубий, напомнив, что «Нюрнбергский процесс никоим образом не вспоминает ОУН-УПА в качестве нацистов или коллаборационистов», считает, что резолюция Европарламента обусловлена «мощным “газпромовским” лобби России в среде европейского политикума».
Заявление интригующее. Владимир Буковский прямо говорит, что «Евросоюз – дико коррумпированная и коррумпирующая система». Эти слова известного антикоммуниста ярко иллюстрирует пример нынешней Литвы: «Вступив в Евросоюз, Литва стала самим коррумпированным государством в Европе. Евросоюз поощряет коррупцию не только разрушая демократию и правовое государство, но и своей структурой органов правления, чиновничьей этикой и распределительной политикой». Нечто знакомое, не правда ли? Отмечается, что «бюрократия Евросоюза напоминает религиозную секту, масонскую организацию или даже индийскую касту, которая тратит множество времени и денег на продвижение своего публичного образа. Поэтому вероятность того, что потенциальный коррупционный евроскандал не будет покрываться и будет оглашён СМИ, приближается к нулю».
Кстати, о СМИ. Американский политолог Джеф Найквист пишет: «Офицер КГБ в отставке недавно заявил мне, что “нет ничего проще, чем купить западного журналиста”». Вообще агентурный аспект в нашей теме имеет место быть. Нередко в Сети можно встретить пассажи о работе «лубянской агентуры и пророссийского лобби на западе, активировавшихся после прихода к власти ставленника КГБ-ФСБ Владимира Путина». Напомним, что диссидент Александр Литвиненко незадолго до своей гибели встречался в Лондоне с итальянским правоведом Марио Скарамеллой – бывшим консультантом итальянской парламентской комиссии, которая в 2002-2006 гг. занималась расследованием подрывной деятельности КГБ в Италии в годы холодной войны. В апреле 2006 года Литвиненко, дававший показания этой комиссии, «инициировал запрос в Европарламент относительно Романо Проди (премьер-министр Италии в 1996-1998 и в 2006-2008 гг., левоцентрист –А.Ш.) как вероятного агента влияния КГБ - ФСБ». Известный перебежчик Олег Гордиевский, правда, усомнился в этих подозрениях, но, однако, сам же считает, что у российской агентуры влияния на Западе «больше, чем при СССР». По его словам, российские спецслужбы «покупают доли в газетах, информационных сервисах или телеканалах. Вербуют журналистов и так называемых влиятельных людей. Главным при подборе агента является его хорошая репутация и то доверие, которым он пользуется».
Примеры? Взять хотя бы Герхарда Шредера, социал-демократа, который после ухода с поста федерального канцлера ФРГ возглавил комитет акционеров North European Gas Pipeline Company – компании-оператора Северо-Европейского газопровода (СЕГ). Напомню, что доминирует в этой компании «Газпром», то есть Шредер, по сути, пошел на работу к другу Путину. Говорят, зарплата товарища Шредера – 1,5 млн евро в год. Вероятно, он счел, что за такие деньги можно наплевать на веские обвинения в политической коррупции. Пост главного исполнительного директора этой компании занял председатель правления Dresdner Kleinwort Wasserstein и глава наблюдательного совета ЗАО «Дрезднер банк» Матиас Варниг – давний друг Путина. С середины 70-х годов Варниг был сотрудником «Штази», занимаясь военным шпионажем против ФРГ. Как утверждает The Wall Street Journal, еще в 80-е годы он познакомился с Путиным, который тогда нес нелегкую чекистскую службу в ГДР. Понятно, что благодаря СЕГ, «Россия получает мощные рычаги воздействия на своих бывших вассалов, пишет The Wall Street Jornal».
Разохотившись, кремль пошел дальше. В 2008 году председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер предложил премьер-министру Италии Романо Проди, покидавшему свой пост, «возглавить швейцарскую компанию South Stream, реализующую проект газопровода "Южный поток"». Так или иначе, но Проди отказался замыкать Европу в «энергетические клещи» на пару с коллегой Шредером…
Эту хронику разложения можно продолжить. Европу покупают как девку. Но только ли в «агентах влияния» дело? Вряд ли. При ближайшем рассмотрении становится очевидно, что за обликом нынешней Европы – едино-номенклатурной, коррумпированной, позорно потакающей кремлю – кроется целый проект.
Владимир Буковский рассказывает, что в начале 90-х коммунизм был спасен от аналога Нюрнбергского процесса не только противодействием советской номенклатуры, но и противодействием Запада, «где левые силы давно контролируют общественное мнение и львиную долю прессы. Они насмерть перепугались, что этот процесс вскроет их многолетнее сотрудничество с Кремлем, многомиллионные счета и прочие скандальные документы…».
Буковский убежден, что Евросоюз «изначально представлял собой некий конвергенционный сговор между советскими коммунистами и европейскими социал-демократами…». Отсюда и поразительное сходство структур ЕС и их командно-административного характера с хорошо знакомыми советскими реалиями, вплоть до именования еврочиновников комиссарами.
«Фактически, - говорит Буковский, - Евросоюз как система преемствует все параметры СССР, даже структурные, разница между ними примерно такая, какая была между большевиками и меньшевиками. То, что одни хотели установить сразу, другие планировали в результате некоторой эволюции. Но любопытно то, что эти "новые меньшевики" порою требуют стандартов даже более жестких, чем у "старых большевиков"».
Буковский считает, что идея «общеевропейского дома», озвученная когда-то Горбачевым, как раз и «предусматривала постепенное объединение Европы под жестким контролем левых правительств» и последующее слияние с «перестроившимся» совком. По существу же речь шла об исторической капитуляции Европы.
Однако процесс вышел из-под контроля – благодаря национал-демократическим революциям в Восточной Европе и Балтии. Антикоммунизм буржуазно-националистического толка, символами которого стали Бандера в Украине, Жемайтис в Литве, латышские и эстонские ветераны-антибольшевики 2-й мировой, герои восстания 1956 года в Венгрии, воины Армии Крайовой в Польше, не вписывался в конструкт красноватого «общеевропейского дома». Возникла как бы вторая Европа, хотя и тяготеющая к ЕС, но не совпадающая с его стандартами политкорректности.
Появление недавней резолюции Европарламента по Бандере вполне логично. Это символическая месть тем силам, которые в свое время внесли сбой в конвергенционный проект «общеевропейского дома». Это ультимативный посыл всей Восточной Европе с ее идеей строительства национальных государств. Это посыл Москве о готовности к «стратегическому партнерству с Россией» в духе Шредера и прочих «друзей Путина». Посыл о готовности предать собственные ценности свободы и достоинства.
Украина зажата между двумя жерновами. Украине ломают хребет. Она мешает "путинско-шредерской" конвергенции - гнилой, подлой, основанной на коррупции, цинизме и агентурных сетях, мешает возникновению монструозной «Евророссии», гибрида свиньи и гиены. Настоящая Европа сейчас – Украина, стиснутая между предательством Запада и имперской агрессией Москвы. Там, в Украине, сейчас решается судьба европейских ценностей, о которых посмели вякать «газпромовские» евродепутаты в своей позорной резолюции по Бандере. Будто предвидя это, еще в прошлом году Виктор Ющенко заявил на форуме Конгресса украинской интеллигенции в Ивано-Франковске, назвав имена Ярослава, Филиппа Орлика, Хмельницкого, Бандеры, Шухевича, что "мы всегда были европейской нацией, мы творили европейские ценности". Пусть это слышат и помнят продажные политические дельцы, рассматривающие Украину лишь как "звено в газотранспортной системе" или "емкий рынок сбыта и резервуар рабочей силы".
Mar. 10th, 2010
Депутат от блока «Наша Украина – Народная самооборона» Андрей Парубий, напомнив, что «Нюрнбергский процесс никоим образом не вспоминает ОУН-УПА в качестве нацистов или коллаборационистов», считает, что резолюция Европарламента обусловлена «мощным “газпромовским” лобби России в среде европейского политикума».
Заявление интригующее. Владимир Буковский прямо говорит, что «Евросоюз – дико коррумпированная и коррумпирующая система». Эти слова известного антикоммуниста ярко иллюстрирует пример нынешней Литвы: «Вступив в Евросоюз, Литва стала самим коррумпированным государством в Европе. Евросоюз поощряет коррупцию не только разрушая демократию и правовое государство, но и своей структурой органов правления, чиновничьей этикой и распределительной политикой». Нечто знакомое, не правда ли? Отмечается, что «бюрократия Евросоюза напоминает религиозную секту, масонскую организацию или даже индийскую касту, которая тратит множество времени и денег на продвижение своего публичного образа. Поэтому вероятность того, что потенциальный коррупционный евроскандал не будет покрываться и будет оглашён СМИ, приближается к нулю».
Кстати, о СМИ. Американский политолог Джеф Найквист пишет: «Офицер КГБ в отставке недавно заявил мне, что “нет ничего проще, чем купить западного журналиста”». Вообще агентурный аспект в нашей теме имеет место быть. Нередко в Сети можно встретить пассажи о работе «лубянской агентуры и пророссийского лобби на западе, активировавшихся после прихода к власти ставленника КГБ-ФСБ Владимира Путина». Напомним, что диссидент Александр Литвиненко незадолго до своей гибели встречался в Лондоне с итальянским правоведом Марио Скарамеллой – бывшим консультантом итальянской парламентской комиссии, которая в 2002-2006 гг. занималась расследованием подрывной деятельности КГБ в Италии в годы холодной войны. В апреле 2006 года Литвиненко, дававший показания этой комиссии, «инициировал запрос в Европарламент относительно Романо Проди (премьер-министр Италии в 1996-1998 и в 2006-2008 гг., левоцентрист –А.Ш.) как вероятного агента влияния КГБ - ФСБ». Известный перебежчик Олег Гордиевский, правда, усомнился в этих подозрениях, но, однако, сам же считает, что у российской агентуры влияния на Западе «больше, чем при СССР». По его словам, российские спецслужбы «покупают доли в газетах, информационных сервисах или телеканалах. Вербуют журналистов и так называемых влиятельных людей. Главным при подборе агента является его хорошая репутация и то доверие, которым он пользуется».
Примеры? Взять хотя бы Герхарда Шредера, социал-демократа, который после ухода с поста федерального канцлера ФРГ возглавил комитет акционеров North European Gas Pipeline Company – компании-оператора Северо-Европейского газопровода (СЕГ). Напомню, что доминирует в этой компании «Газпром», то есть Шредер, по сути, пошел на работу к другу Путину. Говорят, зарплата товарища Шредера – 1,5 млн евро в год. Вероятно, он счел, что за такие деньги можно наплевать на веские обвинения в политической коррупции. Пост главного исполнительного директора этой компании занял председатель правления Dresdner Kleinwort Wasserstein и глава наблюдательного совета ЗАО «Дрезднер банк» Матиас Варниг – давний друг Путина. С середины 70-х годов Варниг был сотрудником «Штази», занимаясь военным шпионажем против ФРГ. Как утверждает The Wall Street Journal, еще в 80-е годы он познакомился с Путиным, который тогда нес нелегкую чекистскую службу в ГДР. Понятно, что благодаря СЕГ, «Россия получает мощные рычаги воздействия на своих бывших вассалов, пишет The Wall Street Jornal».
Разохотившись, кремль пошел дальше. В 2008 году председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер предложил премьер-министру Италии Романо Проди, покидавшему свой пост, «возглавить швейцарскую компанию South Stream, реализующую проект газопровода "Южный поток"». Так или иначе, но Проди отказался замыкать Европу в «энергетические клещи» на пару с коллегой Шредером…
Эту хронику разложения можно продолжить. Европу покупают как девку. Но только ли в «агентах влияния» дело? Вряд ли. При ближайшем рассмотрении становится очевидно, что за обликом нынешней Европы – едино-номенклатурной, коррумпированной, позорно потакающей кремлю – кроется целый проект.
Владимир Буковский рассказывает, что в начале 90-х коммунизм был спасен от аналога Нюрнбергского процесса не только противодействием советской номенклатуры, но и противодействием Запада, «где левые силы давно контролируют общественное мнение и львиную долю прессы. Они насмерть перепугались, что этот процесс вскроет их многолетнее сотрудничество с Кремлем, многомиллионные счета и прочие скандальные документы…».
Буковский убежден, что Евросоюз «изначально представлял собой некий конвергенционный сговор между советскими коммунистами и европейскими социал-демократами…». Отсюда и поразительное сходство структур ЕС и их командно-административного характера с хорошо знакомыми советскими реалиями, вплоть до именования еврочиновников комиссарами.
«Фактически, - говорит Буковский, - Евросоюз как система преемствует все параметры СССР, даже структурные, разница между ними примерно такая, какая была между большевиками и меньшевиками. То, что одни хотели установить сразу, другие планировали в результате некоторой эволюции. Но любопытно то, что эти "новые меньшевики" порою требуют стандартов даже более жестких, чем у "старых большевиков"».
Буковский считает, что идея «общеевропейского дома», озвученная когда-то Горбачевым, как раз и «предусматривала постепенное объединение Европы под жестким контролем левых правительств» и последующее слияние с «перестроившимся» совком. По существу же речь шла об исторической капитуляции Европы.
Однако процесс вышел из-под контроля – благодаря национал-демократическим революциям в Восточной Европе и Балтии. Антикоммунизм буржуазно-националистического толка, символами которого стали Бандера в Украине, Жемайтис в Литве, латышские и эстонские ветераны-антибольшевики 2-й мировой, герои восстания 1956 года в Венгрии, воины Армии Крайовой в Польше, не вписывался в конструкт красноватого «общеевропейского дома». Возникла как бы вторая Европа, хотя и тяготеющая к ЕС, но не совпадающая с его стандартами политкорректности.
Появление недавней резолюции Европарламента по Бандере вполне логично. Это символическая месть тем силам, которые в свое время внесли сбой в конвергенционный проект «общеевропейского дома». Это ультимативный посыл всей Восточной Европе с ее идеей строительства национальных государств. Это посыл Москве о готовности к «стратегическому партнерству с Россией» в духе Шредера и прочих «друзей Путина». Посыл о готовности предать собственные ценности свободы и достоинства.
Украина зажата между двумя жерновами. Украине ломают хребет. Она мешает "путинско-шредерской" конвергенции - гнилой, подлой, основанной на коррупции, цинизме и агентурных сетях, мешает возникновению монструозной «Евророссии», гибрида свиньи и гиены. Настоящая Европа сейчас – Украина, стиснутая между предательством Запада и имперской агрессией Москвы. Там, в Украине, сейчас решается судьба европейских ценностей, о которых посмели вякать «газпромовские» евродепутаты в своей позорной резолюции по Бандере. Будто предвидя это, еще в прошлом году Виктор Ющенко заявил на форуме Конгресса украинской интеллигенции в Ивано-Франковске, назвав имена Ярослава, Филиппа Орлика, Хмельницкого, Бандеры, Шухевича, что "мы всегда были европейской нацией, мы творили европейские ценности". Пусть это слышат и помнят продажные политические дельцы, рассматривающие Украину лишь как "звено в газотранспортной системе" или "емкий рынок сбыта и резервуар рабочей силы".
Mar. 10th, 2010
Русский Февраль
Февральская революция, а проще Февраль с большой буквы. Для одних – предбанник Октября с большой буквы, а для других его антипод. На весенних ветерках хорошо размышляется об этом важном событии.
Апогей и катастрофа (к счастью, не окончательная) русского европеизма, русского западничества. Краткий исторический миг русской демократии, противоречивый, но сладостный – спустя четыре века после пленения вечевого колокола на Волхове. Несколько столетий борьбы с российским ордынством, с вертикалью власти и горизонталью народной спины принесли скоропортящийся плод Февраля.
Марфа Борецкая и Андрей Курбский, Чаадаев и декабристы (только не Пестель), наконец, Серебряный век с его поэтами и художниками, купцами и философами, аристократами и демократами, великая, давняя русская альтернатива ордынско-имперской истории – все это «выстрелило» в Феврале пламенем, кровью и шутовством одновременно.
Февраль – дитя Петербурга. Петр, конечно, не упразднил ордынскую модель, он и не собирался это делать – он просто переодел ее в немецкий кафтан. Однако при этом Петр был вынужден легализовать в России европейскую культуру, позволить русским снова быть европейцами. Европеизм двести лет копился в российском безвременьи, рождая чудовищное противоречие между характером культуры, менталитета образованного слоя и характером государства. Копился, чтобы в Феврале попытаться вернуть русских в историю. Но инерция безвременья, инерция Степи оказалась мощнее. Степь ответила реакцией – Октябрем.
Уже в самом Феврале проступал будущий Октябрь, как грязь сквозь снег. Эти бессмысленные лузгающие толпы, заплевавшие шелухой все: Питер, Думу, великую историческую Возможность. Матросы-братишки, их дикие расправы с балтийскими офицерами. Это уже был багровый отсвет грядущего красного террора, трупный запах ЧК.
Да, Февраль несовершенен, в чем-то даже убог. На нем видны родимые пятна «проклятого прошлого», с которым он намеревался покончить. Вадим Штепа верно их отметил: «Тот же сверхцентрализм, отказ признавать региональные движения, лозунг "войны до победного конца" и т.п. Кстати, если бы тогда сразу же заключили мир с Германией - большевики бы просто не появились...». О сверхцентрализме: вскоре после Февраля на Дону собрался Войсковой Круг и провозгласил суверенитет области по образцу «допетровских времен». В ответ Керенский объявил это «изменой революционной родине» и готов был бросить на казаков два военных округа. То есть собирался продолжить в отношении казачества политику царей…
Да, Февраль неоднозначен. И все же. Нельзя сказать, что русская демократия совсем уж не состоялась. Выборы в Учредительное Собрание – прямое следствие Февраля. Они говорят о весьма высокой, по сравнению с нынешней, гражданской зрелости народа. Не случайно «учредилка» стала объектом особой ненависти большевицких узурпаторов – характерно, что и нынешние власти упорно не вспоминают об этом опыте русской демократии. Не случайно и то, что лозунг Учредительного Собрания стал главным лозунгом антибольшевицкой борьбы – с ним считались и довольно консервативные вожди белого движения. Именно демократический антибольшевизм, обращенный к широким социальным слоям, включая крестьян и рабочих, стал наиболее опасным противником красных в ходе гражданской войны и в первые годы после нее.
Есть все-таки в Феврале проблеск Альтернативы. Это видно хотя бы по отношению к нему любых приверженцев ордынской парадигмы. Для царистов Февраль – «масонский заговор», для советских – ненавистная буржуазная революция. Последней он, к несчастью, не стал, пав жертвой имперско-феодальной реакции. Однако февральский вектор продолжился в генерале Власове, в манифесте КОНР. Лучшее февральское наследие живет и в национал-демократии, свободной от ошибок и предрассудков «керенщины». Так что русский Февраль впереди. Настоящий. Успешный.
Mar. 8th, 2010
Апогей и катастрофа (к счастью, не окончательная) русского европеизма, русского западничества. Краткий исторический миг русской демократии, противоречивый, но сладостный – спустя четыре века после пленения вечевого колокола на Волхове. Несколько столетий борьбы с российским ордынством, с вертикалью власти и горизонталью народной спины принесли скоропортящийся плод Февраля.
Марфа Борецкая и Андрей Курбский, Чаадаев и декабристы (только не Пестель), наконец, Серебряный век с его поэтами и художниками, купцами и философами, аристократами и демократами, великая, давняя русская альтернатива ордынско-имперской истории – все это «выстрелило» в Феврале пламенем, кровью и шутовством одновременно.
Февраль – дитя Петербурга. Петр, конечно, не упразднил ордынскую модель, он и не собирался это делать – он просто переодел ее в немецкий кафтан. Однако при этом Петр был вынужден легализовать в России европейскую культуру, позволить русским снова быть европейцами. Европеизм двести лет копился в российском безвременьи, рождая чудовищное противоречие между характером культуры, менталитета образованного слоя и характером государства. Копился, чтобы в Феврале попытаться вернуть русских в историю. Но инерция безвременья, инерция Степи оказалась мощнее. Степь ответила реакцией – Октябрем.
Уже в самом Феврале проступал будущий Октябрь, как грязь сквозь снег. Эти бессмысленные лузгающие толпы, заплевавшие шелухой все: Питер, Думу, великую историческую Возможность. Матросы-братишки, их дикие расправы с балтийскими офицерами. Это уже был багровый отсвет грядущего красного террора, трупный запах ЧК.
Да, Февраль несовершенен, в чем-то даже убог. На нем видны родимые пятна «проклятого прошлого», с которым он намеревался покончить. Вадим Штепа верно их отметил: «Тот же сверхцентрализм, отказ признавать региональные движения, лозунг "войны до победного конца" и т.п. Кстати, если бы тогда сразу же заключили мир с Германией - большевики бы просто не появились...». О сверхцентрализме: вскоре после Февраля на Дону собрался Войсковой Круг и провозгласил суверенитет области по образцу «допетровских времен». В ответ Керенский объявил это «изменой революционной родине» и готов был бросить на казаков два военных округа. То есть собирался продолжить в отношении казачества политику царей…
Да, Февраль неоднозначен. И все же. Нельзя сказать, что русская демократия совсем уж не состоялась. Выборы в Учредительное Собрание – прямое следствие Февраля. Они говорят о весьма высокой, по сравнению с нынешней, гражданской зрелости народа. Не случайно «учредилка» стала объектом особой ненависти большевицких узурпаторов – характерно, что и нынешние власти упорно не вспоминают об этом опыте русской демократии. Не случайно и то, что лозунг Учредительного Собрания стал главным лозунгом антибольшевицкой борьбы – с ним считались и довольно консервативные вожди белого движения. Именно демократический антибольшевизм, обращенный к широким социальным слоям, включая крестьян и рабочих, стал наиболее опасным противником красных в ходе гражданской войны и в первые годы после нее.
Есть все-таки в Феврале проблеск Альтернативы. Это видно хотя бы по отношению к нему любых приверженцев ордынской парадигмы. Для царистов Февраль – «масонский заговор», для советских – ненавистная буржуазная революция. Последней он, к несчастью, не стал, пав жертвой имперско-феодальной реакции. Однако февральский вектор продолжился в генерале Власове, в манифесте КОНР. Лучшее февральское наследие живет и в национал-демократии, свободной от ошибок и предрассудков «керенщины». Так что русский Февраль впереди. Настоящий. Успешный.
Mar. 8th, 2010
Новая «Ялта»: Запад предал Украину
65 лет назад, в феврале 1945 года, в Ялте состоялась знаменитая конференция «большой тройки», закрепившая раздел послевоенной Европы на сферы влияния. Тогда, как известно, Запад сдал Сталину Польшу и всю Восточную Европу, а Тито получил Югославию. Надежды миллионов людей на будущее, определяемое европейскими демократическими ценностями, были похерены одним росчерком пера. Смотрите «Пепел и алмаз» Анджея Вайды, там об этом все сказано.
И вот сейчас, ровно 65 лет спустя, позорная история Ялты, похоже, повторяется вновь – теперь в отношении Украины.
Анализируя результаты президентских выборов в Украине, Григорий Перепелица – доктор политических наук, профессор Киевского национального университета им. Т. Шевченко – в частности, отметил: «ЦИК еще не объявил результаты голосования, а западные лидеры единодушно поздравили Януковича с избранием. Даже Президент РФ Медведев позже их поздравил Януковича. Очевидно, Запад устраивает такая ситуация, что Украина возвращается в сферу российского влияния. Запад изменился, он смирился с разделом Европы на две сферы влияния. Расширение ЕС и НАТО в среднесрочной перспективе не рассматривается и, очевидно, Запад согласен зафиксировать статус-кво в Восточной Европе…».
Г. Перепелица констатирует: «К сожалению, перспектива грустная. Это результат не только изменений в Украине и России. Это изменения в самой Европе. Европа устала от расширения, и Европа, к сожалению, начинает руководствоваться больше собственными интересами, чем собственными ценностями. Это достаточно серьезный для нас вызов, потому что из-за этих ценностей и поднялся народ во время Оранжевой революции. Именно эти ценности Европа продвигала на постсоветском пространстве и на востоке Европы, выстраивая проект Большой Европы».
Этапы отступления Запада перед путинской империей очевидны. Еще, как говорится, не выросла трава на могиле Александра Литвиненко, а уже в феврале 2007 года западные лидеры проглотили мюнхенскую речь Путина, ставшую декларацией внешней политики кремлевского неосовка. В августе 2008-го Запад чуть было не допустил российскую оккупацию Грузии. В том же году европейцы, несмотря на активную позицию президента США Буша, провалили вступление Украины и Грузии в НАТО. И вот теперь Запад смирился с новым «воссоединением» Украины с Россией.
Юлия Тимошенко бьет тревогу. Она говорит о фальсифицированных выборах, об опасности антиукраинской и антиевропейской диктатуры Януковича. В недавнем заявлении Ю. Тимошенко сказано: «Не прошло и нескольких недель с выборов, а команда Януковича уже начала по всем направлениям предавать украинские национальные интересы. Их мировоззрение - уничтожение Украины, поношение нашего языка и культуры. И они этого даже не скрывают.
Команда Януковича уже начала приватизировать газотранспортную систему. Они, кстати, обратилась с иском против Украины в Стокгольмский суд, чтобы забрать стратегические запасы природного газа. Этот иск сейчас у меня в руках. Вопиющий факт - команда нового Президента выступает против государства Украина. И все это только начало. Сегодня опасность угрожает независимости Украины».
Все верно, но, заметим, сама же Юлия Владимировна немало сделала для победы Януковича, предательски расколов и ослабив национал-демократический лагерь. И кабальные соглашения с Газпромом по украинской ГТС заключала именно она, несмотря на жесткую критику со стороны Виктора Ющенко. Впрочем, это уже другая тема.
Запад явно не разделяет тревогу Юлии Тимошенко. В заявлении посольства США прошедшие в Украине выборы названы «еще одним шагом в направлении укрепления украинской демократии». Некоторые европейские издания «не скрывают своего недовольства довольно странным, по их мнению, поведением премьера Украины, которая проиграла эти выборы и ведет себя, как говорят, “не демократично, ведь, кажется, что она не понимает, что демократия также предполагает и вежливое признание своего поражения”».
Борис Березовский констатирует, что "Запад в очередной раз подтвердил абсолютное непонимание важности того, что происходит в Украине". "Я считаю, - заявил он, - что это в тысячу раз сложнее, чем то, что происходит в Иране, в тысячу раз сложнее, чем то, что вообще происходит на Ближнем Востоке, потому что здесь решается не только будущее России, но вообще решается будущее ценностей западных цивилизаций. Вот это ключевая точка, а не Иран".
Боюсь, что Запад просто не желает это понимать. Так ему удобнее. В 1932-33 гг. ему было удобно не замечать Голодомор, поскольку он видел в Сталине возможного союзника по борьбе с Гитлером. Сейчас Запад в упор не видит новую украинскую драму, поскольку хочет бесперебойно получать российские углеводороды.
Валерия Новодворская, прямо называющая нынешних западных лидеров «наследниками и продолжателями ялтинского сговора», пишет: «Россия собирается захватывать всё, что плохо лежит. Мытьём, катаньем, а иногда с помощью танков. Мы только что видели по русско-грузинской (вернее, российско-грузинской – А.Ш.) войне. Если Украина позволит, она станет протекторатом. А Россия спит и видит, как бы прибрать обратно все свои колонии».
Имеющий уши да услышит.
Feb. 25th, 2010
И вот сейчас, ровно 65 лет спустя, позорная история Ялты, похоже, повторяется вновь – теперь в отношении Украины.
Анализируя результаты президентских выборов в Украине, Григорий Перепелица – доктор политических наук, профессор Киевского национального университета им. Т. Шевченко – в частности, отметил: «ЦИК еще не объявил результаты голосования, а западные лидеры единодушно поздравили Януковича с избранием. Даже Президент РФ Медведев позже их поздравил Януковича. Очевидно, Запад устраивает такая ситуация, что Украина возвращается в сферу российского влияния. Запад изменился, он смирился с разделом Европы на две сферы влияния. Расширение ЕС и НАТО в среднесрочной перспективе не рассматривается и, очевидно, Запад согласен зафиксировать статус-кво в Восточной Европе…».
Г. Перепелица констатирует: «К сожалению, перспектива грустная. Это результат не только изменений в Украине и России. Это изменения в самой Европе. Европа устала от расширения, и Европа, к сожалению, начинает руководствоваться больше собственными интересами, чем собственными ценностями. Это достаточно серьезный для нас вызов, потому что из-за этих ценностей и поднялся народ во время Оранжевой революции. Именно эти ценности Европа продвигала на постсоветском пространстве и на востоке Европы, выстраивая проект Большой Европы».
Этапы отступления Запада перед путинской империей очевидны. Еще, как говорится, не выросла трава на могиле Александра Литвиненко, а уже в феврале 2007 года западные лидеры проглотили мюнхенскую речь Путина, ставшую декларацией внешней политики кремлевского неосовка. В августе 2008-го Запад чуть было не допустил российскую оккупацию Грузии. В том же году европейцы, несмотря на активную позицию президента США Буша, провалили вступление Украины и Грузии в НАТО. И вот теперь Запад смирился с новым «воссоединением» Украины с Россией.
Юлия Тимошенко бьет тревогу. Она говорит о фальсифицированных выборах, об опасности антиукраинской и антиевропейской диктатуры Януковича. В недавнем заявлении Ю. Тимошенко сказано: «Не прошло и нескольких недель с выборов, а команда Януковича уже начала по всем направлениям предавать украинские национальные интересы. Их мировоззрение - уничтожение Украины, поношение нашего языка и культуры. И они этого даже не скрывают.
Команда Януковича уже начала приватизировать газотранспортную систему. Они, кстати, обратилась с иском против Украины в Стокгольмский суд, чтобы забрать стратегические запасы природного газа. Этот иск сейчас у меня в руках. Вопиющий факт - команда нового Президента выступает против государства Украина. И все это только начало. Сегодня опасность угрожает независимости Украины».
Все верно, но, заметим, сама же Юлия Владимировна немало сделала для победы Януковича, предательски расколов и ослабив национал-демократический лагерь. И кабальные соглашения с Газпромом по украинской ГТС заключала именно она, несмотря на жесткую критику со стороны Виктора Ющенко. Впрочем, это уже другая тема.
Запад явно не разделяет тревогу Юлии Тимошенко. В заявлении посольства США прошедшие в Украине выборы названы «еще одним шагом в направлении укрепления украинской демократии». Некоторые европейские издания «не скрывают своего недовольства довольно странным, по их мнению, поведением премьера Украины, которая проиграла эти выборы и ведет себя, как говорят, “не демократично, ведь, кажется, что она не понимает, что демократия также предполагает и вежливое признание своего поражения”».
Борис Березовский констатирует, что "Запад в очередной раз подтвердил абсолютное непонимание важности того, что происходит в Украине". "Я считаю, - заявил он, - что это в тысячу раз сложнее, чем то, что происходит в Иране, в тысячу раз сложнее, чем то, что вообще происходит на Ближнем Востоке, потому что здесь решается не только будущее России, но вообще решается будущее ценностей западных цивилизаций. Вот это ключевая точка, а не Иран".
Боюсь, что Запад просто не желает это понимать. Так ему удобнее. В 1932-33 гг. ему было удобно не замечать Голодомор, поскольку он видел в Сталине возможного союзника по борьбе с Гитлером. Сейчас Запад в упор не видит новую украинскую драму, поскольку хочет бесперебойно получать российские углеводороды.
Валерия Новодворская, прямо называющая нынешних западных лидеров «наследниками и продолжателями ялтинского сговора», пишет: «Россия собирается захватывать всё, что плохо лежит. Мытьём, катаньем, а иногда с помощью танков. Мы только что видели по русско-грузинской (вернее, российско-грузинской – А.Ш.) войне. Если Украина позволит, она станет протекторатом. А Россия спит и видит, как бы прибрать обратно все свои колонии».
Имеющий уши да услышит.
Feb. 25th, 2010
Россия: от Ивана Грозного до майора Евсюкова
Иван Грозный – фигура матричная. Именно он предопределил «наше все»: тип государства, характер его взаимоотношений с народом, с внешним миром и даже «с Богом». Если и можно говорить об «отце-основателе» России, заложившем все ее культурно-государственные параметры, то это, конечно, Иван Грозный. Спор о Грозном – это спор о самой России, о ее ценностях и смыслах. Это спор о нашем прошлом, настоящем и, главное, будущем.
Чтобы, лучше понять Грозного, надо рассмотреть, наследником кого и чего он выступал в качестве носителя власти. Грозный наследовал Москву – чтобы стать ее квинтэссенцией и знаменем. Что же такое Москва? Почему она стала «собирательницей русских земель»? Да потому что пользовалась своим исключительным политическим положением, которое пожаловала ей Орда. Москва выполняла грязную работу оккупационной ордынской комендатуры на русских землях. При этом, опираясь на Орду, Москва упорно, без спешки, подминала под себя другие русские государства, насаждая на Руси совершенно невиданные досель порядки – те самые, что московские князья усваивали в ханской ставке. Когда Сарай ослабел, Москва заняла его место в качестве нового центра власти. Это и стало началом России.
Весьма важная деталь, красноречиво говорящая о положении Москвы в период ее становления и об отношении к ней остальной Руси. Л.Н. Гумилев признает: «Оппозиция Москве четко зафиксирована и в литературных памятниках. Так, В.Л. Комарович, рассматривая Китежскую легенду, показал, что слово “татары” использовалось в ней в качестве цензурной зашифровки. Под “татарами” в легенде подразумевалась… Москва, которая, захватывая город за городом, устанавливала в них новые порядки, очень неприятные для ревнителей старины». Такой взгляд на Китежскую легенду помогает осознать еще и вот что. В глазах новгородцев, тверичей, рязанцев, суздальцев московские коллаборационисты, постоянно давившие своих вместе с Ордой, были политически неотличимы от татар, как говорится, до степени смешения. Вся Русь помнила, как Юрий Московский и его брат Иван Калита в союзе с татарами опустошали тверские земли, Рязань, Смоленск…
Итак, активное становление российской государственности, начавшееся в конце XV века при Иване Третьем, деде Ивана Грозного – это, по существу, проекция прежней политики Москвы как ордынской оккупационной комендатуры. Суть этой политики – насаждение на Руси принципиально нового цивилизационного типа, основанного на восточном деспотизме и антизападничестве. Именно эти главные составляющие легли в основу российской государственности, предопределив ее дальнейший генезис. В свете сказанного становится понятной суть конфликта Москвы с демократическим Новгородом. Это не конфликт центра с «сепаратистами», это конфликт разных цивилизаций – российской и русской.
Москва захватила и оккупировала Русь – вот отправная точка осознания происхождения российского государства и понятия Россия. А также отправная точка понимания феномена Ивана Грозного. Лишь осознав политику Грозного как последовательную политику оккупанта можно разгадать «тайну» этого властителя. Лишь вникнув в природу российского государства как государства-оккупанта, типологически неизменного в течение веков, можно понять, где мы живем, и что с нами происходит.
Эпоха Грозного – это эпоха окончательного, можно сказать, большевистского подавления Руси Россией. Московское царство, эта громадная оккупационная комендатура, радикально выступила против остатков ненавистной «старины». Цель политики царя Ивана: окончательно сделать «ордынскую традицию традицией внутренней», «национальной особенностью» (В. Новодворская). Грозный решил, по выражению Ю. Афанасьева, раз и навсегда «соскоблить по живому» с русской земли остатки домонгольского европейского уклада вместе с его носителями. Для этого требовался специальный, небывалый еще аппарат террора и подавления – предтеча ЧК. Им и стала опричнина (1565 г.). Никакой «загадки» в ее появлении нет. Опричнина – прямое порождение оккупационной сущности феномена Москвы.
Суть раздела страны на опричнину и земщину становится ясной, если вспомнить слова Н. Костомарова о том, что земщина «представляла собой как бы чужую покоренную страну». Более того: сразу после раздела страны на указанные части Грозный взял с земщины «контрибуцию» в размере 100 тысяч рублей – на опричные нужды. Историк В.Б. Кобрин пишет: «Чтобы представить себе, что означала в XVI веке эта сумма, можно вспомнить, что село с несколькими деревнями продавали за 100 - 200 рублей. Вклада в монастырь в 50 рублей было достаточно, чтобы вкладчика и его родных поминали ежедневно до тех пор, пока “бог велит сей святой обители стояти”. За 5 - 6 рублей можно было купить шубу на куньем меху. Годовой оклад денежного жалованья служившего при дворе человека невысокого ранга равнялся 5 -10 рублям, а 400 рублей - это был самый высокий боярский оклад. Таким образом, 100 тысяч рублей составляли гигантскую по тем временам сумму. Естественно, платили деньги крестьяне и посадские люди; эти средства буквально выколачивали из них». Как видим не только Петр Первый и товарищ Сталин выколачивали из крестьянства ресурсы на «модернизацию»…
Типологически опричник – это новый вариант ханского баскака на русской земле. Да и сам царь – это типологически хан. Причем Иван Грозный в полемике с Западом открыто обосновывал легитимность своего титула преемственностью с ордынскими «царями», как именовали на Руси ханов. Кстати, по матери, Елене Глинской, Грозный, как известно, был потомком Мамая – очевидно, это дало повод Стефану Баторию упрекать Ивана в том, что тот «кровью своею породнился с басурманами»…
Преступный генезис московской власти и московской государственности хорошо понимал князь Андрей Курбский – тут-то и кроются глубинные причины его конфликта с Грозным. Устами Курбского Грозного обличала оккупированная Москвой Русь: «Хотя я много грешен и недостоин, однако рожден от благородных родителей, от племени великого князя смоленского Федора Ростиславича; а князья этого племени не привыкли свою плоть есть и кровь братий своих пить, как у некоторых издавна ведется обычай: первым дерзнул Юрий Московский в Орде на святого великого князя Михаила Тверского, а за ним и прочие…».
Кульминация опричного террора – поход на Новгород (1570), ставший настоящей внутренней войной на истребление. Как отмечает В.Б. Кобрин, «Новгород не случайно был избран царем Иваном для нанесения удара» - там, несмотря ни на что, «все дышало» памятью о «старине», о вече, о ганзейских связях с Западом. Эту память Грозный решил истребить массовым террором, бушевавшим в течение пяти недель. Террор, не различавший ни пола, ни возраста, носил подчеркнуто зверский характер, призванный парализовать ужасом волю уцелевших новгородцев, равно как и жителей других регионов Московского царства.
Погром охватил не только Новгород, но и окрестные новгородские земли. О том, что происходило, дают представление мемуары немца-опричника Генриха Штадена, который со своим отрядом налетел на одну из усадеб: «Наверху меня встретила княгиня, хотевшая броситься мне в ноги. Но, испугавшись моего грозного вида, она бросилась назад в палаты. Я же всадил ей топор в спину, и она упала на порог. А я перешагнул через труп и познакомился с их девичьей». Штаден пишет, что, выйдя в поход на Новгород, он имел одну лошадь, а вернулся «с 49-ью, из них 22 были запряжены в сани, полные всякого добра».
Что же такое опричнина? Банда оккупантов во главе с оккупантом-царем.
«Писцовые книги, - пишет В.Б. Кобрин, - составленные в первые десятилетия после опричнины, создают впечатление, что страна испытала опустошительное вражеское нашествие. "В пусте" лежит не только больше половины, но порой до 90 процентов земли, иногда в течение многих лет. Даже в центральном Московском уезде обрабатывалось всего около 16 процентов пашни. Часты упоминания "пашни-перелога", которая уже "кустарем поросла", "лесом-рощей поросла" и даже "лесом поросла в бревно, в кол и в жердь": строевой лес успел вырасти на бывшей пашне. Многие помещики разорились настолько, что бросили свои поместья, откуда разбежались все крестьяне, и превратились в нищих - "волочились меж двор”».
Настоящим бедствием стал «хлебный недород», причины которого, читаем у Кобрина, «крылись не только в неблагоприятной погоде, но и в невозможности спокойно вести хозяйство в условиях мобилизаций крестьян для обозной повинности в войсках, грабежей и насильственных экспроприаций. Крестьянское хозяйство лишалось резервов, и первый недород нарушал неустойчивое равновесие. Начался голод, стала массовой смертность.
"Из-за кусочка хлеба человек убивал человека, - пишет Штаден. - А у великого князя по дворам в его подклетных селах (личные села царя. - В. К.)... стояло много тысяч скирд необмолоченного хлеба в снопах. Но он не хотел продавать его своим подданным, и много тысяч людей умерло в стране от голода"».
Историк Б.В. Сапунов решительно не согласен с коллегами, называющими общую цифру жертв террора Ивана Грозного: примерно 10 тысяч человек. «Казненных, - настаивает Б.В. Сапунов, - а так же погибших во время Большого опричного террора было много больше. Достаточно вспомнить разгром Новгорода, который деловито описал немец Генрих Штаден. Добавим разгром других русских городов, огромные потери в ходе проигранной Ливонской войны 1558-1583 гг., запустение центра страны, зафиксированное писцовыми книгами, чтобы сделать вывод, что в те годы имел место спланированный геноцид русского народа (выделено мной – А.Ш.).
Но даже 10 000 казненных в стране с населением в середине ХVI века в 10 -12 000 000 человек - это страшная цифра!..».
Итак, точкой исторического отсчета для России стал спланированный геноцид ее населения, массовый психологический шок, тотальный страх. Это стало генетическим кодом российской государственности, задавшим ее оккупационно-репрессивный характер. Юрий Афанасьев констатирует перетекающую «в современность испорченность всего советского (российского) социума как некоей совокупной субстанции. Не власти только и не только населения, не поголовно всего населения и не буквально каждого представителя власти, а именно всего власте-населения в их органической нерасчлененности и взаимообусловленности на основе их рукотворной обращенности в природное зверство».
Именно эта «испорченность социума» и лежит в основе России как культурно-государственного феномена. И задана изначально она не большевиками, а Иваном Грозным, перед которым все были «равны в рабстве». Большевики эту «испорченность социума» лишь подтвердили и усугубили. Именно опричнина способствовала утверждению в России крепостничества в особо тяжелой форме, что роковым образом сказалось на формировании гражданского общества, на русском национальном характере, на всей нашей исторической судьбе. Без крепостничества не было бы ни советского колхозного строя, ни самого Совка.
Большевизм – это регенерация опричнины, ее марксистское артикулирование. Интернациональный состав первых поколений большевиков как раз и подтверждает этот тезис, поскольку русский этнический фактор в российской государственной традиции – величина всегда бесконечно малая; та же опричнина Грозного была интернациональной. Большевизм, независимо от заявленных поначалу целей, стал радикальным очистительным средством от «западной скверны», скопившейся в России за два межеумочных петербургских столетия. Дух Малюты витал в подвалах ЧК. 1917 год – это конфликт между хрупкой европейской надстройкой России и ее базовой ордынской матрицей, ее природой, вот в чем суть т.н. «русской революции». Чужеродная надстройка европеизма была сметена, отторгнута – как писал Борис Пильняк, революция снова «противопоставила Россию Европе. И еще. Сейчас же. после первых дней революции, Россия бытом, нравом, городами – пошла в семнадцатый век». Дальше, дальше – в шестнадцатый!
Связь между Иваном Грозным и Сталиным лежит отнюдь не в области поверхностных аналогий. Тот, кто отрицает эту связь или не видит ее, ничего не смыслит в России. Сам же Сталин эту связь сознавал очень глубоко. В ходе встречи с учеными и работниками кино, состоявшейся после выхода второй серии фильма «Иван Грозный», Сталин весьма лестно отзывался о царе, «противопоставляя его Петру I, который слишком широко открыл двери для Запада, и в них залетело много плохого».
Сталин и Ко откровенно воспроизводили – правда, в гораздо больших масштабах – геноцидно-репрессивные методы Ивана Грозного и его деда, Ивана Третьего. Примеров для сравнения множество. В 1478 году, после очередного похода Ивана Третьего на Новгород, из «крамольного» города было выслано и расселено по городам Московии более тысячи семей купеческих и детей боярских. Спустя несколько дней под конвоем из Новгорода на чужбину погнали еще семь тысяч семей. Дело было зимой, множество ссыльных погибло по дороге, поскольку людям не дали даже собраться. Уцелевших рассеяли по Московии, новгородским детям боярским давали поместья на чужбине, а вместо них на Новгородчину вселялись московиты. Эта картина геноцида поразительно схожа с раскулачиванием-расказачиванием, когда в очищенные от «генетических контрреволюционеров» станицы заселяли крестьян из центральных регионов. Оккупационно-репрессивные парадигмы российской государственности поразительно устойчивы.
Иван Грозный, естественно, не отставал от своего деда. Костомаров пишет, что у опальных землевладельцев «отнимали не только земли, но даже дома и все движимое имущество; случалось, что их в зимнее время высылали пешком на пустые земли. Таких несчастных было более 12 000 семейств; многие погибали по дороге…». Как видим, сталинские творцы раскулачивания не придумали ничего принципиально нового, высаживая полураздетых ссыльно-переселенцев в дремучей тайге или в голой тундре.
Даже умышленный Голодомор 1932-33 гг., устроенный с целью сломить в крестьянстве, прежде всего украинском, волю к сопротивлению – и тот не является изобретением большевиков. Выше уже приводилось свидетельство Штадена о нежелании Грозного помогать мрущему от голода народу – очевидно, таким образом государь хотел укрепить лояльность своих подданных. Есть примеры и прямой организации массового голода Иваном Грозным. По окончании террора в Новгороде, Грозный повелел сжечь все запасы хлеба и другого продовольствия, изрубить скот; опричники крушили дома, вышибали окна и двери (напомню, дело было в январе). Погром шел и в окрестностях города, где государевы люди истребляли все имущество народа, вплоть до домашних животных. В результате, как пишет Костомаров, уничтожение «хлебных припасов и домашнего скота произвело страшный голод и болезни е только в городе, но и в окрестностях его; доходило до того, что люди поедали друг друга и вырывали мертвых из могил».
Опричный геноцид и геноцид большевистский – это как две стереоколонки, дающие полноценное звучание России, ее смыслов.
Что еще сказать? Мы живем в государстве, созданном Иваном Грозным. Появление книги Владимира Сорокина «День опричника» весьма знаменательно – интуиция настоящего писателя всегда безошибочна. Ведь «день опричника» Евсюкова, проведшего отстрел граждан в супермаркете, глубоко неслучаен. Евсюков – это прямой результат пятивековой селекции российских «государевых слуг».
Уже упоминавшийся немец Штаден свидетельствует: «Любой из опричных мог... обвинить любого из земских в том, что этот должен ему будто бы некую сумму денег. И хотя бы до того опричник совсем не видел обвиняемого им земского, земский все же должен был уплатить опричнику, иначе его ежедневно били публично на торгу кнутом или батогами до тех пор, пока не заплатит... Опричники устраивали с земскими такие штуки, чтобы получить от них деньги или добро, что и описать невозможно».
Этот кодекс поведения оккупанта стал прочной психологической матрицей для российских «государевых людей», вплоть до нынешних спецслужб и МВД. В случае с майором Евсюковым она заявила о себе с первозданной силой. И таких случаев можно привести десятки. Например, еще шесть лет назад в Димитровграде Ульяновской области два пьяных мента зверски пытали и убили человека лишь за то, что он помешал им купить бутылку водки без очереди. А вот недавний «эпизод»: милицейский наряд остановил гражданина во дворе его дома, у человека на его беду не оказалось документов; задержанного повезли было в отделение, но по дороге взяли и убили в безлюдном месте – просто стало лень везти этого «лоха» в ментовку. Подобной хроникой можно заполнить целые страницы. Что стоит за действиями всех этих бандитов в погонах? Тот самый опричный дух, отношение к населению как к быдлу, «земщине», отданной на корм, в пользование «государевым людям». Народ в России – лишь питание для Системы, средство к существованию ее функционеров, будь то чиновник любого ранга, милиционер или, тем более, чекист. А если это средство начинает слишком под ногами путаться… Тут-то вам и майор Евсюков, указавший «земским людишкам» их место. К счастью, до сознания «людишек» начинает худо-бедно доходить, что это государство представляет для них прямую и смертельную опасность.
Приговор Евсюкову, даже демонстративно строгий, ничего не изменит: и Грозный казнил своих опричников, и бериевцы расстреливали ежовцев, а Система-то оставалась. Разумеется, все разговоры о «реформе МВД» - мыльный пузырь. Просто потому, что МВД – это всего лишь уменьшенное подобие российского государства в целом, модель имперской бюрократической пирамиды с ее коррупцией, непроницаемостью для общества, равнодушием и жестокостью к человеку. МВД своим отношением к народу всего лишь ретранслирует позицию государства в целом. И это целое никогда не сможет радикально реформировать свою часть, при этом оставаясь прежним. Но в том-то и дело, что российское государство-оккупант не может измениться. Оно может гнить, разваливаться, безумствовать, мимикрировать, но стать другим – свободным, открытым – не может. Таков его преступный геном. Требуется принципиально иное государство – демократическое и подлинно федеративное, состоящее из равноправных субъектов – республик, в том числе из русских республик; нечто вроде «соединенных штатов России» (более подробно – в моей статье «Россия и модернизация»). Способен ли на это наш «испорченный социум»? Посмотрим.
Feb. 18th, 2010
Чтобы, лучше понять Грозного, надо рассмотреть, наследником кого и чего он выступал в качестве носителя власти. Грозный наследовал Москву – чтобы стать ее квинтэссенцией и знаменем. Что же такое Москва? Почему она стала «собирательницей русских земель»? Да потому что пользовалась своим исключительным политическим положением, которое пожаловала ей Орда. Москва выполняла грязную работу оккупационной ордынской комендатуры на русских землях. При этом, опираясь на Орду, Москва упорно, без спешки, подминала под себя другие русские государства, насаждая на Руси совершенно невиданные досель порядки – те самые, что московские князья усваивали в ханской ставке. Когда Сарай ослабел, Москва заняла его место в качестве нового центра власти. Это и стало началом России.
Весьма важная деталь, красноречиво говорящая о положении Москвы в период ее становления и об отношении к ней остальной Руси. Л.Н. Гумилев признает: «Оппозиция Москве четко зафиксирована и в литературных памятниках. Так, В.Л. Комарович, рассматривая Китежскую легенду, показал, что слово “татары” использовалось в ней в качестве цензурной зашифровки. Под “татарами” в легенде подразумевалась… Москва, которая, захватывая город за городом, устанавливала в них новые порядки, очень неприятные для ревнителей старины». Такой взгляд на Китежскую легенду помогает осознать еще и вот что. В глазах новгородцев, тверичей, рязанцев, суздальцев московские коллаборационисты, постоянно давившие своих вместе с Ордой, были политически неотличимы от татар, как говорится, до степени смешения. Вся Русь помнила, как Юрий Московский и его брат Иван Калита в союзе с татарами опустошали тверские земли, Рязань, Смоленск…
Итак, активное становление российской государственности, начавшееся в конце XV века при Иване Третьем, деде Ивана Грозного – это, по существу, проекция прежней политики Москвы как ордынской оккупационной комендатуры. Суть этой политики – насаждение на Руси принципиально нового цивилизационного типа, основанного на восточном деспотизме и антизападничестве. Именно эти главные составляющие легли в основу российской государственности, предопределив ее дальнейший генезис. В свете сказанного становится понятной суть конфликта Москвы с демократическим Новгородом. Это не конфликт центра с «сепаратистами», это конфликт разных цивилизаций – российской и русской.
Москва захватила и оккупировала Русь – вот отправная точка осознания происхождения российского государства и понятия Россия. А также отправная точка понимания феномена Ивана Грозного. Лишь осознав политику Грозного как последовательную политику оккупанта можно разгадать «тайну» этого властителя. Лишь вникнув в природу российского государства как государства-оккупанта, типологически неизменного в течение веков, можно понять, где мы живем, и что с нами происходит.
Эпоха Грозного – это эпоха окончательного, можно сказать, большевистского подавления Руси Россией. Московское царство, эта громадная оккупационная комендатура, радикально выступила против остатков ненавистной «старины». Цель политики царя Ивана: окончательно сделать «ордынскую традицию традицией внутренней», «национальной особенностью» (В. Новодворская). Грозный решил, по выражению Ю. Афанасьева, раз и навсегда «соскоблить по живому» с русской земли остатки домонгольского европейского уклада вместе с его носителями. Для этого требовался специальный, небывалый еще аппарат террора и подавления – предтеча ЧК. Им и стала опричнина (1565 г.). Никакой «загадки» в ее появлении нет. Опричнина – прямое порождение оккупационной сущности феномена Москвы.
Суть раздела страны на опричнину и земщину становится ясной, если вспомнить слова Н. Костомарова о том, что земщина «представляла собой как бы чужую покоренную страну». Более того: сразу после раздела страны на указанные части Грозный взял с земщины «контрибуцию» в размере 100 тысяч рублей – на опричные нужды. Историк В.Б. Кобрин пишет: «Чтобы представить себе, что означала в XVI веке эта сумма, можно вспомнить, что село с несколькими деревнями продавали за 100 - 200 рублей. Вклада в монастырь в 50 рублей было достаточно, чтобы вкладчика и его родных поминали ежедневно до тех пор, пока “бог велит сей святой обители стояти”. За 5 - 6 рублей можно было купить шубу на куньем меху. Годовой оклад денежного жалованья служившего при дворе человека невысокого ранга равнялся 5 -10 рублям, а 400 рублей - это был самый высокий боярский оклад. Таким образом, 100 тысяч рублей составляли гигантскую по тем временам сумму. Естественно, платили деньги крестьяне и посадские люди; эти средства буквально выколачивали из них». Как видим не только Петр Первый и товарищ Сталин выколачивали из крестьянства ресурсы на «модернизацию»…
Типологически опричник – это новый вариант ханского баскака на русской земле. Да и сам царь – это типологически хан. Причем Иван Грозный в полемике с Западом открыто обосновывал легитимность своего титула преемственностью с ордынскими «царями», как именовали на Руси ханов. Кстати, по матери, Елене Глинской, Грозный, как известно, был потомком Мамая – очевидно, это дало повод Стефану Баторию упрекать Ивана в том, что тот «кровью своею породнился с басурманами»…
Преступный генезис московской власти и московской государственности хорошо понимал князь Андрей Курбский – тут-то и кроются глубинные причины его конфликта с Грозным. Устами Курбского Грозного обличала оккупированная Москвой Русь: «Хотя я много грешен и недостоин, однако рожден от благородных родителей, от племени великого князя смоленского Федора Ростиславича; а князья этого племени не привыкли свою плоть есть и кровь братий своих пить, как у некоторых издавна ведется обычай: первым дерзнул Юрий Московский в Орде на святого великого князя Михаила Тверского, а за ним и прочие…».
Кульминация опричного террора – поход на Новгород (1570), ставший настоящей внутренней войной на истребление. Как отмечает В.Б. Кобрин, «Новгород не случайно был избран царем Иваном для нанесения удара» - там, несмотря ни на что, «все дышало» памятью о «старине», о вече, о ганзейских связях с Западом. Эту память Грозный решил истребить массовым террором, бушевавшим в течение пяти недель. Террор, не различавший ни пола, ни возраста, носил подчеркнуто зверский характер, призванный парализовать ужасом волю уцелевших новгородцев, равно как и жителей других регионов Московского царства.
Погром охватил не только Новгород, но и окрестные новгородские земли. О том, что происходило, дают представление мемуары немца-опричника Генриха Штадена, который со своим отрядом налетел на одну из усадеб: «Наверху меня встретила княгиня, хотевшая броситься мне в ноги. Но, испугавшись моего грозного вида, она бросилась назад в палаты. Я же всадил ей топор в спину, и она упала на порог. А я перешагнул через труп и познакомился с их девичьей». Штаден пишет, что, выйдя в поход на Новгород, он имел одну лошадь, а вернулся «с 49-ью, из них 22 были запряжены в сани, полные всякого добра».
Что же такое опричнина? Банда оккупантов во главе с оккупантом-царем.
«Писцовые книги, - пишет В.Б. Кобрин, - составленные в первые десятилетия после опричнины, создают впечатление, что страна испытала опустошительное вражеское нашествие. "В пусте" лежит не только больше половины, но порой до 90 процентов земли, иногда в течение многих лет. Даже в центральном Московском уезде обрабатывалось всего около 16 процентов пашни. Часты упоминания "пашни-перелога", которая уже "кустарем поросла", "лесом-рощей поросла" и даже "лесом поросла в бревно, в кол и в жердь": строевой лес успел вырасти на бывшей пашне. Многие помещики разорились настолько, что бросили свои поместья, откуда разбежались все крестьяне, и превратились в нищих - "волочились меж двор”».
Настоящим бедствием стал «хлебный недород», причины которого, читаем у Кобрина, «крылись не только в неблагоприятной погоде, но и в невозможности спокойно вести хозяйство в условиях мобилизаций крестьян для обозной повинности в войсках, грабежей и насильственных экспроприаций. Крестьянское хозяйство лишалось резервов, и первый недород нарушал неустойчивое равновесие. Начался голод, стала массовой смертность.
"Из-за кусочка хлеба человек убивал человека, - пишет Штаден. - А у великого князя по дворам в его подклетных селах (личные села царя. - В. К.)... стояло много тысяч скирд необмолоченного хлеба в снопах. Но он не хотел продавать его своим подданным, и много тысяч людей умерло в стране от голода"».
Историк Б.В. Сапунов решительно не согласен с коллегами, называющими общую цифру жертв террора Ивана Грозного: примерно 10 тысяч человек. «Казненных, - настаивает Б.В. Сапунов, - а так же погибших во время Большого опричного террора было много больше. Достаточно вспомнить разгром Новгорода, который деловито описал немец Генрих Штаден. Добавим разгром других русских городов, огромные потери в ходе проигранной Ливонской войны 1558-1583 гг., запустение центра страны, зафиксированное писцовыми книгами, чтобы сделать вывод, что в те годы имел место спланированный геноцид русского народа (выделено мной – А.Ш.).
Но даже 10 000 казненных в стране с населением в середине ХVI века в 10 -12 000 000 человек - это страшная цифра!..».
Итак, точкой исторического отсчета для России стал спланированный геноцид ее населения, массовый психологический шок, тотальный страх. Это стало генетическим кодом российской государственности, задавшим ее оккупационно-репрессивный характер. Юрий Афанасьев констатирует перетекающую «в современность испорченность всего советского (российского) социума как некоей совокупной субстанции. Не власти только и не только населения, не поголовно всего населения и не буквально каждого представителя власти, а именно всего власте-населения в их органической нерасчлененности и взаимообусловленности на основе их рукотворной обращенности в природное зверство».
Именно эта «испорченность социума» и лежит в основе России как культурно-государственного феномена. И задана изначально она не большевиками, а Иваном Грозным, перед которым все были «равны в рабстве». Большевики эту «испорченность социума» лишь подтвердили и усугубили. Именно опричнина способствовала утверждению в России крепостничества в особо тяжелой форме, что роковым образом сказалось на формировании гражданского общества, на русском национальном характере, на всей нашей исторической судьбе. Без крепостничества не было бы ни советского колхозного строя, ни самого Совка.
Большевизм – это регенерация опричнины, ее марксистское артикулирование. Интернациональный состав первых поколений большевиков как раз и подтверждает этот тезис, поскольку русский этнический фактор в российской государственной традиции – величина всегда бесконечно малая; та же опричнина Грозного была интернациональной. Большевизм, независимо от заявленных поначалу целей, стал радикальным очистительным средством от «западной скверны», скопившейся в России за два межеумочных петербургских столетия. Дух Малюты витал в подвалах ЧК. 1917 год – это конфликт между хрупкой европейской надстройкой России и ее базовой ордынской матрицей, ее природой, вот в чем суть т.н. «русской революции». Чужеродная надстройка европеизма была сметена, отторгнута – как писал Борис Пильняк, революция снова «противопоставила Россию Европе. И еще. Сейчас же. после первых дней революции, Россия бытом, нравом, городами – пошла в семнадцатый век». Дальше, дальше – в шестнадцатый!
Связь между Иваном Грозным и Сталиным лежит отнюдь не в области поверхностных аналогий. Тот, кто отрицает эту связь или не видит ее, ничего не смыслит в России. Сам же Сталин эту связь сознавал очень глубоко. В ходе встречи с учеными и работниками кино, состоявшейся после выхода второй серии фильма «Иван Грозный», Сталин весьма лестно отзывался о царе, «противопоставляя его Петру I, который слишком широко открыл двери для Запада, и в них залетело много плохого».
Сталин и Ко откровенно воспроизводили – правда, в гораздо больших масштабах – геноцидно-репрессивные методы Ивана Грозного и его деда, Ивана Третьего. Примеров для сравнения множество. В 1478 году, после очередного похода Ивана Третьего на Новгород, из «крамольного» города было выслано и расселено по городам Московии более тысячи семей купеческих и детей боярских. Спустя несколько дней под конвоем из Новгорода на чужбину погнали еще семь тысяч семей. Дело было зимой, множество ссыльных погибло по дороге, поскольку людям не дали даже собраться. Уцелевших рассеяли по Московии, новгородским детям боярским давали поместья на чужбине, а вместо них на Новгородчину вселялись московиты. Эта картина геноцида поразительно схожа с раскулачиванием-расказачиванием, когда в очищенные от «генетических контрреволюционеров» станицы заселяли крестьян из центральных регионов. Оккупационно-репрессивные парадигмы российской государственности поразительно устойчивы.
Иван Грозный, естественно, не отставал от своего деда. Костомаров пишет, что у опальных землевладельцев «отнимали не только земли, но даже дома и все движимое имущество; случалось, что их в зимнее время высылали пешком на пустые земли. Таких несчастных было более 12 000 семейств; многие погибали по дороге…». Как видим, сталинские творцы раскулачивания не придумали ничего принципиально нового, высаживая полураздетых ссыльно-переселенцев в дремучей тайге или в голой тундре.
Даже умышленный Голодомор 1932-33 гг., устроенный с целью сломить в крестьянстве, прежде всего украинском, волю к сопротивлению – и тот не является изобретением большевиков. Выше уже приводилось свидетельство Штадена о нежелании Грозного помогать мрущему от голода народу – очевидно, таким образом государь хотел укрепить лояльность своих подданных. Есть примеры и прямой организации массового голода Иваном Грозным. По окончании террора в Новгороде, Грозный повелел сжечь все запасы хлеба и другого продовольствия, изрубить скот; опричники крушили дома, вышибали окна и двери (напомню, дело было в январе). Погром шел и в окрестностях города, где государевы люди истребляли все имущество народа, вплоть до домашних животных. В результате, как пишет Костомаров, уничтожение «хлебных припасов и домашнего скота произвело страшный голод и болезни е только в городе, но и в окрестностях его; доходило до того, что люди поедали друг друга и вырывали мертвых из могил».
Опричный геноцид и геноцид большевистский – это как две стереоколонки, дающие полноценное звучание России, ее смыслов.
Что еще сказать? Мы живем в государстве, созданном Иваном Грозным. Появление книги Владимира Сорокина «День опричника» весьма знаменательно – интуиция настоящего писателя всегда безошибочна. Ведь «день опричника» Евсюкова, проведшего отстрел граждан в супермаркете, глубоко неслучаен. Евсюков – это прямой результат пятивековой селекции российских «государевых слуг».
Уже упоминавшийся немец Штаден свидетельствует: «Любой из опричных мог... обвинить любого из земских в том, что этот должен ему будто бы некую сумму денег. И хотя бы до того опричник совсем не видел обвиняемого им земского, земский все же должен был уплатить опричнику, иначе его ежедневно били публично на торгу кнутом или батогами до тех пор, пока не заплатит... Опричники устраивали с земскими такие штуки, чтобы получить от них деньги или добро, что и описать невозможно».
Этот кодекс поведения оккупанта стал прочной психологической матрицей для российских «государевых людей», вплоть до нынешних спецслужб и МВД. В случае с майором Евсюковым она заявила о себе с первозданной силой. И таких случаев можно привести десятки. Например, еще шесть лет назад в Димитровграде Ульяновской области два пьяных мента зверски пытали и убили человека лишь за то, что он помешал им купить бутылку водки без очереди. А вот недавний «эпизод»: милицейский наряд остановил гражданина во дворе его дома, у человека на его беду не оказалось документов; задержанного повезли было в отделение, но по дороге взяли и убили в безлюдном месте – просто стало лень везти этого «лоха» в ментовку. Подобной хроникой можно заполнить целые страницы. Что стоит за действиями всех этих бандитов в погонах? Тот самый опричный дух, отношение к населению как к быдлу, «земщине», отданной на корм, в пользование «государевым людям». Народ в России – лишь питание для Системы, средство к существованию ее функционеров, будь то чиновник любого ранга, милиционер или, тем более, чекист. А если это средство начинает слишком под ногами путаться… Тут-то вам и майор Евсюков, указавший «земским людишкам» их место. К счастью, до сознания «людишек» начинает худо-бедно доходить, что это государство представляет для них прямую и смертельную опасность.
Приговор Евсюкову, даже демонстративно строгий, ничего не изменит: и Грозный казнил своих опричников, и бериевцы расстреливали ежовцев, а Система-то оставалась. Разумеется, все разговоры о «реформе МВД» - мыльный пузырь. Просто потому, что МВД – это всего лишь уменьшенное подобие российского государства в целом, модель имперской бюрократической пирамиды с ее коррупцией, непроницаемостью для общества, равнодушием и жестокостью к человеку. МВД своим отношением к народу всего лишь ретранслирует позицию государства в целом. И это целое никогда не сможет радикально реформировать свою часть, при этом оставаясь прежним. Но в том-то и дело, что российское государство-оккупант не может измениться. Оно может гнить, разваливаться, безумствовать, мимикрировать, но стать другим – свободным, открытым – не может. Таков его преступный геном. Требуется принципиально иное государство – демократическое и подлинно федеративное, состоящее из равноправных субъектов – республик, в том числе из русских республик; нечто вроде «соединенных штатов России» (более подробно – в моей статье «Россия и модернизация»). Способен ли на это наш «испорченный социум»? Посмотрим.
Feb. 18th, 2010
В паутине "родины"
Вчера на телеканале «Культура» завершился премьерный показ сериала Михаила Козакова «Очарование зла». Фильм рассказывает о провокационно-подрывной работе ОГПУ в среде белой эмиграции, в «русском Париже». Казалось бы, какое отношение к нашим дням имеют события 30-х годов прошлого века? Однако тема, поднятая Михаилом Козаковым - весьма актуальная, я бы даже сказал, животрепещущая. Хотя бы потому, что мы живем в государстве, где Лубянка традиционно играет весьма существенную роль, а в последнее десятилетие – особо существенную, став, по сути, «правящей партией» России, краеугольным камнем состоявшегося «путинского сталинизма» (определение Ю. Афанасьева). Тем более важно знать, кто же нами правит, какова природа нынешней властной касты и самой ее власти.
Один их узловых эпизодов фильма: бывший белый офицер, а ныне агент ОГПУ Болевич вербует своего однополчанина Сергея Эфрона. Эфрон – вполне реальная личность, муж Марины Цветаевой, действительно ставший одним из важных функционеров агентурной чекистской сети в Париже 30-х годов. Важно отметить то, как вербовщик строит разговор с Эфроном. Он предлагает ему стать «настоящим патриотом своей Родины». Родина и патриотизм – вот ключевые слова, слова-мантры, определившие в подобной ситуации судьбы многих людей…
Начну издалека. В 2004 году наконец-то вышла в России замечательная книга «Незримая паутина», впервые опубликованная в 1979 году в США. Ее автор – Борис Прянишников, ветеран русского антикоммунистического сопротивления, еще в юные годы сражавшийся с большевиками в рядах белых. В эмиграции Б. Прянишников принял активное участие в деятельности Русского Обще-Воинского Союза (РОВС), Национально-Трудового Союза (НТС), а в период Второй мировой войны работал во власовском Комитете освобождения народов России (КОНР). Цельный русский человек, бескомпромиссный антикоммунист, Б. Прянишников, неустанно разоблачал подрывную работу чекистов внутри белоэмигрантских организаций. Собрав богатейший фактический материал, он в итоге издал эту книгу, не утратившую актуальности и в наши дни.
«Почему не утратившую?» - спросит наивный обыватель. «Разве не скинули с пьедестала истукана в длиннополой шинели и с козлиной бородкой? Разве не отправлена на свалку истории аббревиатура ВЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ? Разве не осуждена преступная практика этих структур, проливших реки крови?».
Памятник Дзержинскому, действительно, спрятан, но он в полной сохранности, и готов вернуться на площадь перед известным зданием. Тем более, что в кабинетах на нынешней Лубянке по-прежнему висят портреты «железного Феликса», а обитатели этих кабинетов с все так же, с гордостью называют себя чекистами, ведя родословную своей организации не от 1991 года, но от славной эпохи Блюмкиных, Артузовых, Аграновых, Ягод и прочих отцов-основателей…
Да и сам товарищ Путин – птенец того же гнезда – регулярно поздравляет своих коллег 20 декабря – в день основания ВЧК.
«Но, может быть, - опять спросит кто-то, - это явления не знаковые, а внешние, остаточные? Может быть, содержимое дома на Лубянской площади стало иным?». Нет, наблюдения говорят о прежнем единстве формы и содержания, о неизменности целей и методов ЧК-ФСБ.
Знаменитая операция «Трест», о которой нам больше известно из одноименного советского сериала - это своего рода визитная карточка Лубянки. Причем «Трест» не исчерпывается грандиозной чекисткой провокацией 20-х годов, замкнувшей на себе антисоветскую активность белоэмигрантов на целых шесть лет. Нет, это фундаментальный метод ЧК-ФСБ, применяемый этой организацией на протяжении почти столетия.
Оглянитесь вокруг себя, сделайте сопоставления и вы поймете, что живете в старом советском кино «про чекистов», являясь одним из персонажей – более или менее главным. Особенно если вы патриот. Патриоты – это любимое лакомство Лубянки. Именно из них-то по сей день и готовится ее фирменное блюдо «Трест».
Скажем, вы евразиец. И примерно девять лет назад, в апреле 2001 года, сидели, окруженный муллами, в первых рядах съезда движения «Евразия», учрежденного Александром Дугиным. Прямо перед вашими глазами красовалась цитата из Путина: «Россия – евразийская страна». И вам даже в голову не приходило сопоставить эти слова тогдашнего президента с его чекистским происхождением. И вы не задумывались, почему съезд проходит в конференц-зале закрытого клуба ветеранов спецслужб и спецподразделений. И почему ваш Дугин встретил воцарение Путина программной статьей «Заря в сапогах», восхваляющей КГБ.
Откройте упомянутую книгу Б. Прянишникова, и вы узнаете, что связь между Лубянкой и деятелями евразийства установилась еще в золотых 20-х годах, в ходе операции «Трест». Как заметил Д. Галковский, сменовеховство и евразийство – это «политико-философские конструкции, специально собранные для экспортных нужд советского государства на сумасшедшей фабрике коммунистического марксизма». Впрочем, как показывают зигзаги карьеры Дугина, сегодня евразийство идет на потребу и внутренним нуждам…
Напомним, что тот же Сергей Эфрон был активным евразийцем – именно евразийство стало для него психологическим и идейным мостом к непосредственному агентурному сотрудничеству с ОГПУ. Ловко играя на патриотических чувствах евразийцев, на их вере в «особый путь России», в возможность «национальной эволюции» большевизма, в его «очистительную миссию», чекисты втянули их в свои провокационные разработки с целью разложения белой эмиграции путем насаждения в ее рядах примиренческих и просоветских настроений. Уже тогда Лубянкой была запущена «утка» о «здоровых силах в советской госбезопасности», на которую охотно клюют российские патриоты и просто обыватели.
Вообще, в контексте деятельности Лубянки патриотизм и провокация – синонимы. «Зов Родины» - сколько русских людей клюнуло на эту приманку, чтобы потом сгинуть в преисподней чекистских подвалов. Скажем, Борис Савинков. Поверив, что в СССР действительно существует мощная антисоветская организация «Либеральные демократы» (случайно ли, что первая в перестроечном Советском Союзе официальная некоммунистическая партия возникла в 1990 г. под такой же вывеской?), он в 1924-м прибыл в Союз и угодил в камеру. Там он внезапно проникся любовью к «Советской Родине» и начал бомбардировать эмиграцию призывами прекратить борьбу против большевизма, который в его сознании отождествился с Россией и русским народом: «Воля народа - закон... Прав или нет мой народ, я только покорный его служитель. Ему служу и ему подчиняюсь. И каждый, кто любит Россию, не может иначе рассуждать». Уже через полгода Савинков «выбросился» из окна кабинета на Лубянке: надо полагать, максимально использовав бывшего врага, чекисты избавились от него.
Или генерал Слащев-Крымский, который после ряда задушевных бесед с агентами ГПУ, давивших на его патриотические чувства, вернулся в 1921 году из эмиграции «на Родину», в Севастополь. Оттуда он в личном вагоне Дзержинского прибыл в Москву и стал преподавателем курсов «Выстрел», внеся сумятицу в ряды белоэмигрантов, возлагавших на Слащева немалые надежды в связи с планировавшимся десантом на южное побережье Совдепии. Развернуться на новой службе большевики Слащеву не давали, используя его в чисто пропагандистских целях (Слащев активно призывал белых эмигрантов покаяться и возвращаться в СССР). В конце концов, экс-генерал был сражен пулей некоего еврея, якобы отомстившего Слащеву за его «антисемитизм» в годы гражданской войны. Лубянка по сей день, что называется, на голубом глазу отрицает свою причастность к убийству Слащева – как, впрочем, и к смерти Савинкова…
Или еще один белый генерал, да не какой-нибудь, а командир легендарной Корниловской ударной дивизии Николай Скоблин, муж певицы Надежды Плевицкой – суперзвезды «русского зарубежья». В 1931 году он, скорее всего, на патриотической почве был завербован своим бывшим однополчанином агентом ГПУ Ковальским и получил кличку «Фермер». Нетрудно представить себе ход этой задушевной беседы, представлявшей собой обычный вербовочный шаблон: «Режимы приходят и уходят, а Родина остается. Подумайте: страна восстанавливается, напрягает все силы, а вы, русские, боритесь против своего народа, сделавшего исторический выбор. С кем вы сотрудничаете? С иностранными державами, извечными врагами России! И после этого вы называете себя патриотами, националистами?..».
В 1937-м Скоблин стал главным действующим лицом в похищении руководителя РОВСа генерала Миллера, заместителем которого являлся (в похищении Миллера был замешан и Сергей Эфрон, потом срочно переправленный в СССР, на казенную дачу в Болшево). Позже, в письме к советскому резиденту в Париже бравый генерал-корниловец клялся в своей «принадлежности Советскому Союзу», писал о «моем Великом Вожде Товарище Сталине и о моей Родине...». Скорее всего, Скоблин был впоследствии ликвидирован чекистами, поскольку засветился на похищении Миллера и, соответственно, стал непригоден для дальнейшей подрывной работы (по лубянской версии он погиб во время налета франкистской авиации на Барселону). А в августе 1941 года на Лубянке расстреляли и Эфрона…
Кстати, агентом ОГПУ с кличкой «Фермерша» была и Надежда Плевицкая – «курский соловей», как именовали ее шибко чувствительные белоэмигранты. Говорят, именно она, эстрадный эталон «истинно русской натуры», подтолкнула Скоблина в ряды чекистов. Если Скоблин, будучи изобличен как участник похищения Миллера, скрылся, то Плевицкая была арестована французской полицией, предстала перед судом и получила, что называется, по полной программе: 20 лет каторги. Осенью 1940 года она умерла в тюрьме.
Отметим, что похищения и убийства людей – метод против тех, на кого не действовал вкрадчивый «зов Родины» - советские органы госбезопасности практиковали на протяжении всей своей славной истории. В 1930 году в Париже был похищен предшественник Миллера, руководитель РОВСа генерал Кутепов. В 1938 году в Роттердаме чекист Судоплатов при помощи взрывного устройства, замаскированного под коробку конфет, убил известного украинского национал-революционера Е. Коновальца, а в 1959 году в Мюнхене от рук агента КГБ погиб Степан Бандера – он был отравлен струей раствора цианистого калия, выпущенной ему в лицо из специального пистолета. В 1954 году в Западном Берлине чекисты похитили и убили видного антикоммуниста, одного из лидеров НТС А. Трушновича. Наконец, в 2006-м в Лондоне неожиданно скончался бывший подполковник ФСБ, активный диссидент Александр Литвиненко – полониевый след его гибели ведет к наследникам Судоплатова, этого матерого международного убийцы, которого сегодня превращают в героя. В книге Бориса Володарского «Фабрика ядов КГБ» (декабрь 2009, Лондон) «подробно описываются и анализируются зарубежные операции НКВД и КГБ по ликвидации с помощью ядов лидеров антисоветских организаций, подробно анализируются дело Александра Литвиненко и попытка отравления президента Украины Виктора Ющенко».
Итак, «зов Родины»… Не устоял перед ним даже лидер, казалось бы, самой непримиримой, самой крайней антисоветской организации «русского зарубежья» – глава Российского фашистского союза К. Родзаевский, в 30-е годы неутомимо разоблачавший «агентов ГПУ» - евразийцев и младороссов, насаждавших просоветские настроения среди эмигрантов. В 1945 году Родзаевский, устав от бесплодной двадцатилетней борьбы с Совдепом, поддался-таки искушению «иметь Родину», разделить с ней радость «великой победы», увидеть в сталинских золотых погонах знак торжества «русскости» (более проницательный Г. Климов назвал их «крыльями холопа»). Он поверил уговорам советских агентов с нарочито русацкой внешностью, обещавших ему по возращении в СССР полноценную жизнь, интересную журналистскую работу «на благо Родины». В итоге «Родина» обернулась для Родзаевского стенкой в лубянском подвале – как и для многих, поверивших тогда посулам сталинских зазывал…
И сегодня кое-кто из нашей патриотической публики, видимо, очарованный интимными собеседованиями с сотрудниками спецслужб, порой всерьез рассуждает о «наших людях в ФСБ», а то и соглашается на пресловутое «конструктивное сотрудничество». Апологетика спецслужб как «главного политического субъекта» нынешней России, выраженная в одной из статей известного сталиниста и евразийца Владимира Карпеца, весьма характерна. Патриоты, понятное дело, народ почти безнадежный, но для мыслящих русских все сказанное имеет не историческое, а самое что ни на есть прикладное значение. Ибо «предупрежден – значит, вооружен». И значит, у вас меньше шансов стать изысканным – или не очень изысканным – лубянским кушаньем.
Р.S. Сериал Михаила Козакова «Очарование зла» был закончен еще в 2006 году, но тогда так и не появился на российских телеэкранах. В начале 2007–го режиссер сетовал:
«Хочется, чтобы когда ты что-то сделал и вложил свои силы, и не только свои, но и сорока актеров и оператора, наконец-то появилось на свет. В фильме играют прекрасные актеры. Марину Цветаеву сыграла Галина Тюнина. Это те актеры, которые, как у нас говорят, не «смылились» — не снимались в сериалах. Задействован там и мой сын Кирилл. Он играет чекиста Кривицкого, который отказался от своей родины, отказался от сотрудничества с ГПУ, и его свои же в Америке довели до самоубийства.
Именно из-за этой сюжетной линии, я подозреваю, фильм никак не выйдет на экраны. Слишком большие параллели с “делом Литвиненко” — свои убивают своего, а это одна из самых популярных версий».
Feb. 10th, 2010
Один их узловых эпизодов фильма: бывший белый офицер, а ныне агент ОГПУ Болевич вербует своего однополчанина Сергея Эфрона. Эфрон – вполне реальная личность, муж Марины Цветаевой, действительно ставший одним из важных функционеров агентурной чекистской сети в Париже 30-х годов. Важно отметить то, как вербовщик строит разговор с Эфроном. Он предлагает ему стать «настоящим патриотом своей Родины». Родина и патриотизм – вот ключевые слова, слова-мантры, определившие в подобной ситуации судьбы многих людей…
Начну издалека. В 2004 году наконец-то вышла в России замечательная книга «Незримая паутина», впервые опубликованная в 1979 году в США. Ее автор – Борис Прянишников, ветеран русского антикоммунистического сопротивления, еще в юные годы сражавшийся с большевиками в рядах белых. В эмиграции Б. Прянишников принял активное участие в деятельности Русского Обще-Воинского Союза (РОВС), Национально-Трудового Союза (НТС), а в период Второй мировой войны работал во власовском Комитете освобождения народов России (КОНР). Цельный русский человек, бескомпромиссный антикоммунист, Б. Прянишников, неустанно разоблачал подрывную работу чекистов внутри белоэмигрантских организаций. Собрав богатейший фактический материал, он в итоге издал эту книгу, не утратившую актуальности и в наши дни.
«Почему не утратившую?» - спросит наивный обыватель. «Разве не скинули с пьедестала истукана в длиннополой шинели и с козлиной бородкой? Разве не отправлена на свалку истории аббревиатура ВЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ? Разве не осуждена преступная практика этих структур, проливших реки крови?».
Памятник Дзержинскому, действительно, спрятан, но он в полной сохранности, и готов вернуться на площадь перед известным зданием. Тем более, что в кабинетах на нынешней Лубянке по-прежнему висят портреты «железного Феликса», а обитатели этих кабинетов с все так же, с гордостью называют себя чекистами, ведя родословную своей организации не от 1991 года, но от славной эпохи Блюмкиных, Артузовых, Аграновых, Ягод и прочих отцов-основателей…
Да и сам товарищ Путин – птенец того же гнезда – регулярно поздравляет своих коллег 20 декабря – в день основания ВЧК.
«Но, может быть, - опять спросит кто-то, - это явления не знаковые, а внешние, остаточные? Может быть, содержимое дома на Лубянской площади стало иным?». Нет, наблюдения говорят о прежнем единстве формы и содержания, о неизменности целей и методов ЧК-ФСБ.
Знаменитая операция «Трест», о которой нам больше известно из одноименного советского сериала - это своего рода визитная карточка Лубянки. Причем «Трест» не исчерпывается грандиозной чекисткой провокацией 20-х годов, замкнувшей на себе антисоветскую активность белоэмигрантов на целых шесть лет. Нет, это фундаментальный метод ЧК-ФСБ, применяемый этой организацией на протяжении почти столетия.
Оглянитесь вокруг себя, сделайте сопоставления и вы поймете, что живете в старом советском кино «про чекистов», являясь одним из персонажей – более или менее главным. Особенно если вы патриот. Патриоты – это любимое лакомство Лубянки. Именно из них-то по сей день и готовится ее фирменное блюдо «Трест».
Скажем, вы евразиец. И примерно девять лет назад, в апреле 2001 года, сидели, окруженный муллами, в первых рядах съезда движения «Евразия», учрежденного Александром Дугиным. Прямо перед вашими глазами красовалась цитата из Путина: «Россия – евразийская страна». И вам даже в голову не приходило сопоставить эти слова тогдашнего президента с его чекистским происхождением. И вы не задумывались, почему съезд проходит в конференц-зале закрытого клуба ветеранов спецслужб и спецподразделений. И почему ваш Дугин встретил воцарение Путина программной статьей «Заря в сапогах», восхваляющей КГБ.
Откройте упомянутую книгу Б. Прянишникова, и вы узнаете, что связь между Лубянкой и деятелями евразийства установилась еще в золотых 20-х годах, в ходе операции «Трест». Как заметил Д. Галковский, сменовеховство и евразийство – это «политико-философские конструкции, специально собранные для экспортных нужд советского государства на сумасшедшей фабрике коммунистического марксизма». Впрочем, как показывают зигзаги карьеры Дугина, сегодня евразийство идет на потребу и внутренним нуждам…
Напомним, что тот же Сергей Эфрон был активным евразийцем – именно евразийство стало для него психологическим и идейным мостом к непосредственному агентурному сотрудничеству с ОГПУ. Ловко играя на патриотических чувствах евразийцев, на их вере в «особый путь России», в возможность «национальной эволюции» большевизма, в его «очистительную миссию», чекисты втянули их в свои провокационные разработки с целью разложения белой эмиграции путем насаждения в ее рядах примиренческих и просоветских настроений. Уже тогда Лубянкой была запущена «утка» о «здоровых силах в советской госбезопасности», на которую охотно клюют российские патриоты и просто обыватели.
Вообще, в контексте деятельности Лубянки патриотизм и провокация – синонимы. «Зов Родины» - сколько русских людей клюнуло на эту приманку, чтобы потом сгинуть в преисподней чекистских подвалов. Скажем, Борис Савинков. Поверив, что в СССР действительно существует мощная антисоветская организация «Либеральные демократы» (случайно ли, что первая в перестроечном Советском Союзе официальная некоммунистическая партия возникла в 1990 г. под такой же вывеской?), он в 1924-м прибыл в Союз и угодил в камеру. Там он внезапно проникся любовью к «Советской Родине» и начал бомбардировать эмиграцию призывами прекратить борьбу против большевизма, который в его сознании отождествился с Россией и русским народом: «Воля народа - закон... Прав или нет мой народ, я только покорный его служитель. Ему служу и ему подчиняюсь. И каждый, кто любит Россию, не может иначе рассуждать». Уже через полгода Савинков «выбросился» из окна кабинета на Лубянке: надо полагать, максимально использовав бывшего врага, чекисты избавились от него.
Или генерал Слащев-Крымский, который после ряда задушевных бесед с агентами ГПУ, давивших на его патриотические чувства, вернулся в 1921 году из эмиграции «на Родину», в Севастополь. Оттуда он в личном вагоне Дзержинского прибыл в Москву и стал преподавателем курсов «Выстрел», внеся сумятицу в ряды белоэмигрантов, возлагавших на Слащева немалые надежды в связи с планировавшимся десантом на южное побережье Совдепии. Развернуться на новой службе большевики Слащеву не давали, используя его в чисто пропагандистских целях (Слащев активно призывал белых эмигрантов покаяться и возвращаться в СССР). В конце концов, экс-генерал был сражен пулей некоего еврея, якобы отомстившего Слащеву за его «антисемитизм» в годы гражданской войны. Лубянка по сей день, что называется, на голубом глазу отрицает свою причастность к убийству Слащева – как, впрочем, и к смерти Савинкова…
Или еще один белый генерал, да не какой-нибудь, а командир легендарной Корниловской ударной дивизии Николай Скоблин, муж певицы Надежды Плевицкой – суперзвезды «русского зарубежья». В 1931 году он, скорее всего, на патриотической почве был завербован своим бывшим однополчанином агентом ГПУ Ковальским и получил кличку «Фермер». Нетрудно представить себе ход этой задушевной беседы, представлявшей собой обычный вербовочный шаблон: «Режимы приходят и уходят, а Родина остается. Подумайте: страна восстанавливается, напрягает все силы, а вы, русские, боритесь против своего народа, сделавшего исторический выбор. С кем вы сотрудничаете? С иностранными державами, извечными врагами России! И после этого вы называете себя патриотами, националистами?..».
В 1937-м Скоблин стал главным действующим лицом в похищении руководителя РОВСа генерала Миллера, заместителем которого являлся (в похищении Миллера был замешан и Сергей Эфрон, потом срочно переправленный в СССР, на казенную дачу в Болшево). Позже, в письме к советскому резиденту в Париже бравый генерал-корниловец клялся в своей «принадлежности Советскому Союзу», писал о «моем Великом Вожде Товарище Сталине и о моей Родине...». Скорее всего, Скоблин был впоследствии ликвидирован чекистами, поскольку засветился на похищении Миллера и, соответственно, стал непригоден для дальнейшей подрывной работы (по лубянской версии он погиб во время налета франкистской авиации на Барселону). А в августе 1941 года на Лубянке расстреляли и Эфрона…
Кстати, агентом ОГПУ с кличкой «Фермерша» была и Надежда Плевицкая – «курский соловей», как именовали ее шибко чувствительные белоэмигранты. Говорят, именно она, эстрадный эталон «истинно русской натуры», подтолкнула Скоблина в ряды чекистов. Если Скоблин, будучи изобличен как участник похищения Миллера, скрылся, то Плевицкая была арестована французской полицией, предстала перед судом и получила, что называется, по полной программе: 20 лет каторги. Осенью 1940 года она умерла в тюрьме.
Отметим, что похищения и убийства людей – метод против тех, на кого не действовал вкрадчивый «зов Родины» - советские органы госбезопасности практиковали на протяжении всей своей славной истории. В 1930 году в Париже был похищен предшественник Миллера, руководитель РОВСа генерал Кутепов. В 1938 году в Роттердаме чекист Судоплатов при помощи взрывного устройства, замаскированного под коробку конфет, убил известного украинского национал-революционера Е. Коновальца, а в 1959 году в Мюнхене от рук агента КГБ погиб Степан Бандера – он был отравлен струей раствора цианистого калия, выпущенной ему в лицо из специального пистолета. В 1954 году в Западном Берлине чекисты похитили и убили видного антикоммуниста, одного из лидеров НТС А. Трушновича. Наконец, в 2006-м в Лондоне неожиданно скончался бывший подполковник ФСБ, активный диссидент Александр Литвиненко – полониевый след его гибели ведет к наследникам Судоплатова, этого матерого международного убийцы, которого сегодня превращают в героя. В книге Бориса Володарского «Фабрика ядов КГБ» (декабрь 2009, Лондон) «подробно описываются и анализируются зарубежные операции НКВД и КГБ по ликвидации с помощью ядов лидеров антисоветских организаций, подробно анализируются дело Александра Литвиненко и попытка отравления президента Украины Виктора Ющенко».
Итак, «зов Родины»… Не устоял перед ним даже лидер, казалось бы, самой непримиримой, самой крайней антисоветской организации «русского зарубежья» – глава Российского фашистского союза К. Родзаевский, в 30-е годы неутомимо разоблачавший «агентов ГПУ» - евразийцев и младороссов, насаждавших просоветские настроения среди эмигрантов. В 1945 году Родзаевский, устав от бесплодной двадцатилетней борьбы с Совдепом, поддался-таки искушению «иметь Родину», разделить с ней радость «великой победы», увидеть в сталинских золотых погонах знак торжества «русскости» (более проницательный Г. Климов назвал их «крыльями холопа»). Он поверил уговорам советских агентов с нарочито русацкой внешностью, обещавших ему по возращении в СССР полноценную жизнь, интересную журналистскую работу «на благо Родины». В итоге «Родина» обернулась для Родзаевского стенкой в лубянском подвале – как и для многих, поверивших тогда посулам сталинских зазывал…
И сегодня кое-кто из нашей патриотической публики, видимо, очарованный интимными собеседованиями с сотрудниками спецслужб, порой всерьез рассуждает о «наших людях в ФСБ», а то и соглашается на пресловутое «конструктивное сотрудничество». Апологетика спецслужб как «главного политического субъекта» нынешней России, выраженная в одной из статей известного сталиниста и евразийца Владимира Карпеца, весьма характерна. Патриоты, понятное дело, народ почти безнадежный, но для мыслящих русских все сказанное имеет не историческое, а самое что ни на есть прикладное значение. Ибо «предупрежден – значит, вооружен». И значит, у вас меньше шансов стать изысканным – или не очень изысканным – лубянским кушаньем.
Р.S. Сериал Михаила Козакова «Очарование зла» был закончен еще в 2006 году, но тогда так и не появился на российских телеэкранах. В начале 2007–го режиссер сетовал:
«Хочется, чтобы когда ты что-то сделал и вложил свои силы, и не только свои, но и сорока актеров и оператора, наконец-то появилось на свет. В фильме играют прекрасные актеры. Марину Цветаеву сыграла Галина Тюнина. Это те актеры, которые, как у нас говорят, не «смылились» — не снимались в сериалах. Задействован там и мой сын Кирилл. Он играет чекиста Кривицкого, который отказался от своей родины, отказался от сотрудничества с ГПУ, и его свои же в Америке довели до самоубийства.
Именно из-за этой сюжетной линии, я подозреваю, фильм никак не выйдет на экраны. Слишком большие параллели с “делом Литвиненко” — свои убивают своего, а это одна из самых популярных версий».
Feb. 10th, 2010
