17 ноября 1941 года появился секретный Приказ Ставки Верховного Главного Командования № 0428.
Он гласил:
«Опыт последнего месяца войны показал, что германская армия плохо приспособлена к войне в зимних условиях, не имеет теплого одеяния и, испытывая огромные трудности от наступивших морозов, ютится в прифронтовой полосе в населенных пунктах. Самонадеянный до наглости противник собирался зимовать в теплых домах Москвы и Ленинграда, но этому воспрепятствовали действия наших войск. На обширных участках фронта немецкие войска, встретив упорное сопротивление наших частей, вынужденно перешли к обороне и расположились в населенных пунктах вдоль дорог на 20–30 км по обе их стороны. Немецкие солдаты живут, как правило, в городах, в местечках, в деревнях в крестьянских избах, сараях, ригах, банях близ фронта, а штабы германских частей размещаются в более крупных населенных пунктах и городах, прячутся в подвальных помещениях, используя их в качестве укрытия от нашей авиации и артиллерии. Советское население этих пунктов обычно выселяют и выбрасывают вон немецкие захватчики.
Лишить германскую армию возможности располагаться в селах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населенных пунктов на холод в поле, выкурить их из теплых убежищ и заставить мерзнуть под открытым небом – такова неотложная задача, от решения которой во многом зависит ускорение разгрома врага и разложение его армии.
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40–60 км в глубину от переднего края и на 20–30 км вправо и влево от дорог.
Для уничтожения населенных пунктов в указанном радиусе действия бросить немедленно авиацию, широко использовать артиллерийский и минометный огонь, команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными средствам.
2. В каждом полку создать команды охотников по 20–30 человек каждая для взрыва и сжигания населенных пунктов, в которых располагаются войска противника. В команды охотников подбирать наиболее отважных и крепких в политико-моральном отношении бойцов, командиров и политработников, тщательно разъясняя им задачи и значение этого мероприятия для разгрома германской армии. Выдающихся смельчаков за отважные действия по уничтожению населенных пунктов, в которых расположены немецкие войска, представлять к правительственной награде.
3. При вынужденном отходе наших частей на том или другом участке уводить с собой советское население и обязательно уничтожать все без исключения населенные пункты, чтобы противник не мог их использовать. В первую очередь для этой цели использовать выделенные в полках команды охотников.
4. Военным советам фронтов и отдельных армий систематически проверять, как выполняются задания по уничтожению населенных пунктов в указанном выше радиусе от линии фронта. Ставке через каждые 3 дня отдельной сводкой доносить, сколько и какие населенные пункты уничтожены за прошедшие дни и какими средствами достигнуты эти результаты.
Ставка Верховного Главного Командования:
И. Сталин
Б. Шапошников».
(Источник: Сталин И.В. Cочинения. – Т. 18. – Тверь: Информационно- издательский центр «Союз», 2006. С. 283–284.)
Тут мы сталкиваемся с очередной советской загадкой. Известный писатель Владимир Батшев, ответственно ссылаясь на Центральный архив Министерства обороны СССР, в своей четырехтомной эпопее «Власов» (т. 1, стр. 214, из-во «Мосты-Литературный европеец», Франкфурт-на-Майне, 2001/2005) приводит другой вариант текста зловещего сталинского приказа.
«Из приказа Ставки Верховного Главнокомандования
№ 0428 от 17 ноября 1941 года:
“Все населенные пункты на расстоянии 40-60 км вглубь от линии фронта и на 20-30 км по левую и правую сторону от дорог, в которых находятся вражеские войска, должны быть сожжены и разрушены. Для уничтожения населенных пунктов в означенном радиусе приказываю использовать авиацию, артиллерию, а также команды разведчиков, лыжников и партизанские группы, которые должны быть оснащены бутылками с поджигательной смесью.
При вынужденном отходе наших частей на том или другом участке уводить с собой советское население и обязательно уничтожать все без исключения населенные пункты, чтобы противник не мог их использовать.
…Большинство задействованных на этом важном государственном задании ДОЛЖНЫ БЫТЬ ПЕРЕОДЕТЫ В ТРОФЕЙНУЮ ФОРМУ ГЕРМАНСКОГО ВЕРМАХТА И ВОЙСК СС (выделено мной – А.Ш.).
Следует обратить внимание, чтобы после «карательной экспедиции» оставались свидетели, которые затем смогут поведать о злодеяниях фашистов. Это возбудит ненависть к фашистским оккупантам, облегчит вербовку партизан в тылу врага.
…Формирования, занятые в этом смелом предприятии, должны состоять из мужественных бойцов, которые должны быть представлены к правительственным наградам.
Ставка Верховного Главнокомандования
Верховный Главнокомандующий И. СТАЛИН
Начальник Генштаба Б. ШАПОШНИКОВ”».
(Источник: ЦАМО СССР. Ф. 353. Оп. 5864. Д.1 Л.2).
Возникает вопрос: не является ли первый, наиболее распространенный вариант сталинского приказа, результатом позднейшего «редактирования»? Или есть другие разумные объяснения? Я лично их не нахожу. Разумеется, оба варианта приказа – изуверские. Однако второй вариант, приводимый В. Батшевым, прямо предписывает красной армии прибегать к особо жестоким и подлым методам терроризирования собственного населения. В. Батшев утверждает, что имеет «свидетельства людей из сожженных чекистами в немецкой форме деревень». По словам писателя, темой мифов о ВОВ он занимается с 1965 года, когда Владимир Буковский рассказал ему «о советских убийцах и поджигателях, переодетых в форму СС». Отметим, что эта тактика террора и провокаций широко применялась совком и в дальнейшем: например, после войны в Украине зверствовали энкавэдэшники, переодетые в форму бойцов УПА.
Именно во исполнение сталинского приказа № 0428 действовала Зоя Космодемьянская, пытавшаяся в составе советской террористической группы сжечь подмосковную деревню Петрищево (всего же отряд, в котором состояла Космодемьянская, должен был в течение 5-7 дней уничтожить около 10 русских деревень). Как известно, красная фанатичка, успевшая вместе со своими сообщниками спалить три избы, была поймана немцами 28 ноября 1941 года при содействии крестьян, не желавших зимовать на улице (по признанию маршала Жукова, сталинский приказ повсеместно столкнулся с «активным неприятием местных жителей»). На следующий день «героиня», накануне войны успевшая побывать в столичном дурдоме вместе с Аркадием Гайдаром (см. об этом у В. Батшева), была прилюдно казнена как поджигатель домов. По утверждению писателя Николая Анова, беседовавшего с учительницей из Петрищево, после возвращения совка многих сельчан репрессировали.
Надо отметить, что стратегия «выжженной земли» широко применялась советской военщиной и до появления приказа № 0428. Так, например, газета «Новое слово», издававшаяся на территории, освобожденной от Советов, в номере от 13 мая 1942 года вспоминала события начала октября 41-го в городе Бежица Брянской области:
«Приказ Сталина “жечь и уничтожать все при отступлении” хорошо знали все жители города Бежицы (Орджоникидзеграда). К этому страшному дню жители с волнением готовились, чтобы спасти свои собственные дома и детей. Около каждого дома были приготовлены бочки с водой, песок, лопаты. У некоторых смельчаков за дверьми стояли вилы и топоры на случай удобного момента угостить поджигателей. 8 октября 1941 года раздался оглушительный взрыв на заводе “Красный Профинтерн”. Это и был условный знак для поджигателей. Показались клубы черного дыма во всех частях города. Загорелись заводы, склады, магазины, школы, поликлиника, жилища. Город окутался дымом, дышать было нечем. Крики детей и стоны женщин были слышны во всех концах города. Этого страшного дня десятки тысяч жителей Бежицы не забудут никогда.
По всем улицам города разъезжали на автомобилях и верхом на лошадях работники НКВД и жидовские комиссары и проверяли работы поджигателей.
“По Елецкой улице бежал жид в шинели, - рассказывает один из очевидцев, - в одной руке у него был наган, а в другой бутылка с бензином. Он кричал во все горло: “Выходите все на луг, будем поджигать все ваши дома”.
Этот комиссар вместе с секретарем горсовета, коммунистом Морозовым, почти последними из поджигателей бежали из города, угрожая смертью встречавшимся жителям.
На Малоорловской улице, например, многие женщины выхватывали детей из пламени через окна горящих домов. Имущество их, конечно, все сгорело» (В. Батшев, «Власов», т.1, стр. 446).
Из эпопеи В. Батшева узнаем: согласно Донесению о ходе выполнения приказа Ставки за № 0428, подписанному заместителем начальника оперативного отдела 5-й армии подполковником Переверткиным, уже к 25 ноября 1941 года отступавшей красной военщиной было уничтожено полностью и разрушено частично свыше пятидесяти русских деревень Подмосковья (т. 1, стр. 215-217).
Из воспоминаний генерала армии Н. Ляшенко: «В конце 1941 года я командовал полком. Стояли в обороне. Перед нами виднелись два села, как сейчас помню: Банновское и Пришиб. Из дивизии пришел приказ: жечь села в пределах досягаемости. Когда я в землянке уточнял детали, как выполнять приказ, неожиданно, нарушив всякую субординацию, вмешался пожилой боец-связист:
- Товарищ майор! Это мое село… Там жена, дети, сестра с детьми… Как же это - жечь?! Погибнут ведь все!..». Связисту повезло: до этих сел у советской армии руки не дошли.
Исследователи признают, что «проведение в жизнь приказа № 0428 выгнало на холод не столько немцев, сколько не успевших эвакуироваться мирных жителей. Тысячи женщин, стариков и детей были лишены крыши над головой в суровую зиму 1941/1942 гг.».
Как отмечают, «Геббельс удачно использовал этот приказ в идеологической войне против СССР. На стенах домов в оккупированных городах появились миллионы плакатов, на которых Сталин с факелом в руке поджигал крестьянские избы».
В страхе за свою шкуру, Сталин действовал не только огнем, но и… водой. Прям повелитель стихий, «Саурон», е-мое.
Из книги (ДСП) «Разгром немецких войск под Москвой» (под редакцией маршала Шапошникова): «24 ноября немцы вплотную подошли к рубежу Истринское водохранилище, река Истра. С приближением немцев к этому рубежу водоспуски водохранилища были взорваны (по окончании переправы наших войск), в результате чего образовался водяной поток высотой до 2,5 м на протяжении до 50 км к югу от водохранилища. Попытки немцев закрыть водоспуски успехом не увенчались». Волна накрыла густонаселенные окраины города Истры, Павловской слободы и множество деревень. Напомним, что все это происходило в лютую, уже зимнюю стужу, когда не то что «искупаться», а просто промочить ноги смертельно опасно.
Журналист Искандер Кузеев пишет в газете «Совершенно секретно» (№ 7, 2008): «Маршал Шапошников поскромничал насчет высоты водного потока. Уровень Истринского водохранилища -168 м над уровнем моря. Течение реки Истры за плотиной находится на урезе в 143 метра, в Павловской Слободе -134 метра. Напор огромного объема воды шел, как пишет Шапошников, на 50 километров, то есть до Москвы-реки (уровень которой при впадении Истры, чуть выше Рублевской плотины, составляет 124 метра). Таким образом, высота потока, смывавшего все на своем пути, составляла не менее 25 метров (заряд был заложен в основание водоспусков, затронув и так называемый мертвый объем, который остается в водохранилище при плановых весенних сбросах паводковых вод). Если учитывать падение потока до Москвы-реки, суммарный напор достигает сорока метров».
Кроме того, стремясь любой ценой остановить наступление немцев на северных подступах к Москве, Сталин 26 ноября отдал приказ о затоплении долин рек Сестра и Яхрома. Последняя поднялась на 4 метра, Сестра на 6 метров. На территории от Дмитрова до Конакова возникло «рукотворное море». В результате сталинских гидротехнических «мероприятий», как полагает исследователь М. Архипов, под водой оказалось более 30 деревень. О количестве человеческих жертв можно только догадываться.
«Жители многих сел и поселков в долине Яхромы и Сестры вспоминать подобные истории уже не могут. Потому что вспоминать некому. Многие деревни были затоплены полностью. Особенно те, которые расположены в пойме Яхромы - между многочисленными протоками мелких каналов местных торфопредприятий. Некоторым, правда, повезло. Жителей Лугового поселка спасли стены и башни старинного Николо-Пешношского монастыря (там сейчас размещается психоневрологический интернат №3 г. Москвы)» («Совершенно секретно», № 7, 2008).
В случае непосредственной угрозы взятия Москвы немцами, сразу же после отбытия товарища Сталина на восток, НКВД планировал взрыв Химкинской плотины. В результате столица превратилась бы в огромное озеро. Москвичей можно было не жалеть: Сталин знал, что в городе, после бегства евреев и номенклатуры, остались те, кто по большей части спокойно, а то и с надеждой ждет немцев. Журналист И. Кузеев пишет: «После войны идею затопления столицы России стали приписывать Гитлеру. У московского драматурга и режиссера Андрея Вишневского появилась даже пьеса «Moskauersee» о жизни в послевоенной Москве (на озере, образовавшемся после победы Гитлера). Однако затопление столицы силами войск НКВД было неизбежным именно после отъезда Сталина» («Совершенно секретно»). В том, что этот чудовищный план был бы исполнен, сомневаться не приходится: вспомним судьбу исторического центра Киева, который после прихода немцев был взорван советской агентурой с помощью заранее заложенных фугасов.
Резюме. 1). Осенью 41-го в очередной раз в полной мере проявилось отношение совка к собственному населению. Совок не щадил русских в мирное время, а когда встал вопрос о его жизни и смерти – и подавно. Что такое спаленные деревни и даже затопленная Москва после двух десятилетий красного геноцида? 2). Кремлевских правителей спасло не «чудо от иконы Казанской Божьей матери», а обычное ордынско-имперское изуверство, доведенное большевиками до совершенства. 3). Огонь и вода осени 41-го увенчались в 45-м «медными трубами» победного сталинского тоста за «здоровье русского народа». К несчастью, мы, русские, до сих пор так и не осознали этот большевистский цинизм.
Алексей Широпаев
