Прощание с Качиньским

В Кракове состоялась церемония прощания с Лехом и Марией Качиньскими.

По каналу «Россия 24» шла прямая трансляция из базилики Святой Марии. Неподдельная сплоченность народа, море бело-красных флагов перед собором на площади – будто кадр из фильма «Пан Володыевский». Пение хора, орган, готические своды – величественное и красивое зрелище, сфокусировавшее высокий дух Польши. Польши как форпоста Европы, противостоявшего агрессии с востока – будь то Батый или красные орды Тухачевского. Летом этого года, кстати, исполнится 90 лет «чуду на Висле». Эх, Качиньский не дожил – он бы расставил правильные акценты празднования этой даты, которая, наряду с 70-летием Катынского геноцида, является знаковой для отношений Польши с Московией…

Я смотрел передачу из Кракова и вспоминал, чем была Польша для моих ровесников в дни нашей молодости, на рубеже 70-х и 80-х годов. Отдушиной свободы – вот чем она была. Польская мода, польская эстрада, польское кино, прежде всего фильмы Анджея Вайды – это были дуновения из другого, очень заманчивого мира. Летом и осенью 1981-го самым захватывающим нашим чтением стали правдинские заметки под типовым заголовком «К положению в Польше». Из официозных строк, несмотря ни на что, было видно, что в Польше поднялась настоящая народная революция против коммунистической партократии. Был очевиден широчайший размах забастовочной борьбы, в авангарде которой стояли такие индустриальные лидеры как Гданьские судоверфи и завод «Сталева воля». Воодушевление от этих событий было столь велико, что я, помнится, написал антисоветскую статью «Польское зарево» - тогда, осенью 81-го, я дослуживал последний год в армии. Копал глубоко: начал с польских восстаний против российской империи. Показал сей текст сослуживцам, тут же пришедшим в тихий ужас. Мне настоятельно посоветовали немедленно уничтожить эту писанину, пока она не попалась на глаза начальству во время очередного шмона. Эти страхи были не пустыми – на втором году службы меня неоднократно тягали в особый отдел дивизии из-за моей переписки с друзьями-диссидентами. Статью я сжег, о чем сегодня сожалею. А потом пришло 13 декабря 1981 года - день захвата власти хунтой Ярузельского. День крушения надежд не только поляков, но и многих в СССР…

Вот эту Польшу и представлял Лех Качиньский – Польшу борьбы и протеста, Польшу «Солидарности», чьи знамена сегодня провожали президента в последний путь. Польшу, которая в конце концов победила и являет собой разительный контраст с неосоветским ренессансом в России. Чекист Путин – это человеческий и политический антипод Качиньского. Вряд ли польского президента удовлетворила бы та ложь, которую Путин выдал во время встречи с премьером Д. Туском в Катыни. Путин объяснил Катынь как «месть Сталина» за поражение 1920 года и тут же напомнил о якобы 32 тысячах красноармейцев, умерших от тифа в польском плену. Хорошо еще, что не назвал цифру в 60 и даже 80 тысяч, по примеру наших патриотических отморозков. В действительности, как пишет историк Борис Соколов, речь может идти «о 18-20 тысячах умерших в плену красноармейцев, что подтверждается польскими документами и примерным числом захоронений». При этом Б. Соколов резонно отмечает, что «в своей армии у них был не меньший шанс погибнуть от тифа и других эпидемических болезней».

Но цинизм Путина этим не ограничился. Путин во всеуслышанье заявил, что Катыни «нет рационального объяснения»: «Непонятно, зачем это было сделано, почему совершены эти преступления, с какой целью. Нет никакого объяснения, и ни одного намека на это нет».

Между тем мотивы катынского преступления предельно рациональны. Борис Соколов пишет, что в стремлении Сталина «иметь полностью подконтрольную себе польскую армию, а вместе с ней польское государство, и заключается причина того, что польских офицеров расстреляли в апреле и первой половине мая 1940 года. Сталин предполагал, что Германия не позднее мая начнет генеральное наступление во Франции, и собирался ударить ей в спину, когда вермахт увязнет, как он надеялся, на линии Мажино. Тогда Франция и Англия, равно как и польское правительство в изгнании, стали бы советскими союзниками, а пленных польских офицеров пришлось бы освободить. В подавляющем большинстве они коммунизму не симпатизировали, и новая польская армия под их командованием не была бы подконтрольна Москве. Поэтому Сталин и предпочел их расстрелять. Но такое объяснение вряд ли могло прозвучать из уст российского премьера».

Разумеется, ведь в случае такого объяснения в очередной раз стало бы ясно, что Эрэфия имеет правопреемство с преступным режимом. Поэтому Путин из соображений корпоративной солидарности укрывает преступников, выступая, по сути, как соучастник преступления. Кроме того, обнародование всех документов по Катыни, на чем настаивал Качиньский, вызывая упорное сопротивление Москвы, затрагивает, вероятно, многих представителей российской политической элиты. Ведь в отличие от Польши у нас и не пытались убрать из руководства страны старые коммунистические кадры…

Лех Качиньский с супругой упокоились в королевском замке Вавель, под Башней Серебряных Колоколов, рядом с могилами Костюшко, Пилсудского, Сикорского и других польских героев. Вечная память. Я верю, что Польша останется Польшей – гордой и свободной страной. Она очень нужна - такая - мыслящим русским.

Apr. 18th, 2010